За борт! - Клайв Касслер

— Поласки не понял, что говорит с незнакомым человеком? — спросил Оутс.

— Между ними было не меньше десяти футов, и говорили они тихо, чтобы никого не побеспокоить на яхте. Когда в 03:00 пришла смена, Брок словно растаял в тумане. Яхту обыскали. На ней не нашли никого, кроме Поласки, пришедшего на смену Броку.

Эммет положил мел и отряхнул руки.

— Остальное в данном случае неважно… Кого известили, кого подняли по тревоге и когда… результаты бесплодных поисков на реке и в окрестностях Маунт-Вернона… установка постов на дорогах, чтобы отыскать пропавших людей… и прочее.

— Где находились баржи и буксир после объявления тревоги? — спросил Меткалф.

— Баржи стояли у берега, — ответил Эммет. — Буксир исчез.

— Таковы факты, — сказал Оутс. — Главный вопрос: как можно было забрать с яхты почти двадцать человек под носом у целой армии агентов секретной службы и пройти через самую совершенную охранную сигнализацию, какую только можно купить за деньги?

— Ответ таков, господин секретарь: никто этого не делал.

У Оутса поднялись брови.

— Что же тогда?

Эммет заметил самодовольное выражение на лице Меткалфа.

— Думаю, генерал уже догадался.

— Кто-нибудь, просветите меня, — попросил Фосетт.

Эммет набрал побольше воздуха, прежде чем заговорить.

— Яхта, которую агенты Черная Сова и Макграт нашли пустой, не та, что привезла в Маунт-Вернон президента и его гостей.

— Сукин сын! — выбранился Мерсье.

— Принять это трудно, — скептически сказал Оутс.

Эммет снова взял мел и принялся чертить.

— Примерно через пятнадцать минут после того, как туман накрыл реку и Маунт-Вернон, команда похитителей вывела из строя радар катера береговой охраны. Буксир выше по течению был не буксиром, а яхтой, до мельчайших подробностей идентичной президентской. Этот буксир отошел от барж, которые мы нашли пустыми, и медленно двинулся вниз по течению. Его радар, конечно, работал на другой частоте, чем на катере.

Эммет начертил маршрут приближающейся яхты.

— Оказавшись в пятидесяти ярдах от причала и у кормы „Орла“, вторая яхта выключила двигатели и начала дрейфовать по течению со скоростью около одного узла. Тогда похитители…

— Я хотел бы прежде всего понять, как они попали на борт, — перебил Мерсье.

Эммет пожал плечами.

— Этого мы не знаем. Можно предположить, что они заранее убили повара и его помощников и заняли их места, используя поддельные удостоверения береговой охраны и приказы.

— Пожалуйста, продолжите рассказ о своих находках, — попросил Оутс.

— Тогда похитители на яхте, — повторил Эммет, — отдали швартовы, „Орел“ отплыл по течению и освободил место для двойника. Полански на своем посту на берегу ничего не слышал, потому что все звуки перекрывало гудение генераторов машинного отделения. Затем, когда яхта-двойник пришвартовалась к причалу, кто-то, один или двое, вероятно, переправились на маленькой шлюпке на „Орла“ и вместе с остальными ушли вниз по реке. Но один остался изображать агента Брока. Когда Полански разговаривал с лже-Броком, подмена уже совершилась. При следующей перемене постов человек, выдававший себя за Брока, сошел и присоединился к тем, кто управлял фоггерами.

Они вместе уехали по шоссе к Александрии. Это мы установили по следам и отпечаткам шин.

Все, кроме Эммета, смотрели на доску, словно пытаясь увидеть произошедшее. Абсолютно точный расчет, легкость, с которой обманули охрану президента, гладкость, с какой была проделана вся операция, потрясли присутствующих.

— Не могу не восхититься исполнением, — сказал генерал Меткалф. — Должно быть, они очень долго это планировали.

— Наша оценка — три года, — сказал Эммет.

— Но где они могли найти точно такую же яхту? — спросил Фосетт, ни к кому в частности не обращаясь.

— Моя исследовательская команда занялась этим вопросом. Они проследили по документам историю и обнаружили, что вместе с президентской яхтой была построена точно такая же, ее назвали „Саманта“. Последним зарегистрированным владельцем „Саманты“ был биржевой брокер из Балтимора. Три года назад он продал яхту парню по имени Данн.

Это все, что он мог нам сообщить. Расплачивались наличными, чтобы не платить налоги. Больше он никогда не видел ни Данна, ни яхту.

Новый владелец не регистрировал „Саманту“ и не получал на нее лицензию. И он, и яхта исчезли из виду.

— Она была точно такая же, как „Орел“? — спросил Броган.

— Вплоть до мелочей. Обстановка, украшения на переборках, краска, оборудование — все одинаковое.

Фосетт нервно постучал карандашом по столу.

— Но как вы узнали?

— Всякий раз, входя в комнату и выходя из нее, вы оставляете следы своего присутствия. Волосы, перхоть, волокна, отпечатки пальцев — все это можно обнаружить. Мои исследователи в лаборатории не обнаружили ни одного указания, что президент и остальные когда-либо бывали на этой яхте.

Оутс выпрямился в кресле.

— Бюро проделало великолепную работу, Сэм. Мы очень признательны.

Эммет коротко кивнул и сел.

— Смена яхты заставляет посмотреть на дело под новым углом, — сказал Оутс. — Как ни ужасно, но мы должны считаться с возможностью, что все они убиты.

— Надо найти яхту, — мрачно сказал Мерсье.

Эммет посмотрел на него.

— Я уже приказал искать на поверхности и с воздуха.

— Так вы ее не найдете, — вмешался Меткалф. — Мы имеем дело с очень умными людьми. Они не оставят ничего, что мы могли бы найти.

Фосетт поднял карандаш.

— Вы хотите сказать, яхта уничтожена?

— Вполне возможно, — ответил Меткалф; в его глазах отразилось опасение. — В таком случае мы должны быть готовы найти трупы.

Оутс оперся на локоть и ладонями потер лицо; ему захотелось вдруг оказаться где угодно, только не в этой комнате.

— Придется расширить круг доверенных лиц, — сказал он наконец. — Лучший человек для поисков под водой, какого я могу вспомнить, это Джим Сандекер из НПМА.

— Согласен, — подхватил Фосетт. — Его отдел особых проектов отлично справился на Аляске. Они нашли корабль, виновный в широкомасштабном отравлении окружающей среды.

— Введете его в курс, Сэм? — попросил Оутс Эммета.

— Прямо отсюда пойду в его кабинет.

— Что ж, думаю, на этом пока все, — сказал устало Оутс. — К добру или к худу, но у нас появилась нить. Однако одному богу известно, что мы увидим, когда найдем „Орел“. — Он помолчал, глядя на доску. Потом сказал: — Не завидую первому, кто туда войдет.