Тайны седого Урала - Лев Сонин

Чем челобитье Ирины Кирилловой закончилось, неизвестно, только начало следующего века Филипп Трофимович встретил уже весьма зажиточным человеком. Всяких налогов со своего имущества он платил свыше пяти с половиной рублей (в те годы средний посадский житель платил с подворья почти в 10 раз меньше).

Следующий представитель этой династии — сын Филиппа Трофимова Михаил Филиппович — уже назывался Турчанинов. Он был достоин своего отца. Михаил Турчанинов уже занимает заметное место среди соликамских воротил и имеет прибыльные соляные промыслы. Но беспокойной Петровской эпохе недостаточной оказалось занятость соликамских богатеев только одной традиционной соляной деятельностью. Страшно стесненный нуждой в меди (дошло до того, что дважды — после нарвского поражения и полтавской победы — вынужден был Петр повелеть срывать колокола с церквей: для чеканки монет и производства пушек), государь повелел соликамским богачам организовывать медные промыслы — добывать и плавить медные руды. Причем людям среднего достатка велено было это делать вскладчину, людям же со значительными капиталами предписывалось полностью строить завод на свои средства.

М. Ф. Турчанинов был признан достаточно богатым, чтобы строить завод единолично. Но тертый, осторожный делец не полез сразу исполнять этот приказ берг-коллегии. Ссылаясь на отсутствие опыта, он выторговал себе право в 20-е годы только добывать медную руду и поставлять на казенный Пыскорский завод — ведь копать руду и возить ее было значительно проще. Но дело оказалось не столь прибыльным. Завод организовал оплату заводчику не за доставленный объем руды, а за выплавленный фунт меди — по конечному результату. Турчанинов сообразил, что, может быть, выгоднее сократить транспортные издержки, — и теперь уже поддается нажиму обер-бергамта строить возле своих рудников собственную плавильню. В 1731 году он последний раз свозил руду на казенный завод. После он организует плавку на собственном Троицком заводе.

Михаил Филиппович Турчанинов был не очень счастлив детьми. Так получилось, что жена родила ему только дочь, да и то очень болезненную. А он все время мечтал о наследнике. И тут подвернулся ему мальчик, видимо сирота, смышленый, недерзкий. Михаил Филиппович и взял его к себе в дом. Стал учить потихоньку и постепенно привязался к сметливому подростку, которого внесли в списки его двора под именем Алексея Федоровича Васильева. Когда мальчик стал юношей, Михаил Федорович сделал его приказчиком, стал испытывать сначала небольшими, а потом, когда стал стареть и дряхлеть, — и ответственными заданиями. К примеру, посылал его с обозами в Кяхту, торговать за Байкалом с монголами. Алексей оказался прирожденным купцом — обходителен с людьми, тверд в слове, обаятелен, пронырлив и, главное, точно улавливал конъюнктуру рынка, умел угадывать завтрашнюю выгоду.

Михаил Федорович умер где-то между 1731 и 1734 годом. Васильеву тогда было около двадцати лет. Вдова Турчанинова, оставшись с больной дочерью на руках, передоверила Васильеву все заботы по ведению немалого ее хозяйства. Алексей Федорович быстро сообразил, что у него есть отличный шанс выбиться из приказчиков в хозяева, и вскоре состоялась свадьба единственной наследницы турчаниновских богатств с молодым приказчиком Алексеем Васильевым, который, из уважения к давней мечте своего благодетеля, при оформлении брака принял фамилию своей жены и стал Алексеем Федоровичем Турчаниновым. Конечно, в брачном договоре вместе с фамилией он взял за женой в приданое и все турчаниновское имущество.

Алексею Федоровичу и выпало стать самым известным из носителей этой фамилии. Обаятельный, с хорошим природным юмором, купец этот легко сходился с людьми и завоевывал их уважение и расположение. Тянула к нему людей не только приятность общества Турчанинова, но и его невероятная удачливость. Вот пример. Он хорошо сошелся с Демидовым, владевшим возле Соликамска селом Красным и приписанными к нему обширными угодьями. Случилась у Алексея Федоровича надобность в земле. Он и сговорись с Демидовым об аренде его владения. И вскоре после начала пользования в земле той он находит очень хорошую залежь богатой медной руды. Ее запасы позволили не только расширить медеплавильное производство на принадлежащей ему Троицкой фабрике, но и организовать там «фирменную» обработку металла.

Это оказалось счастливой затеей Алексея Федоровича.

Он быстро смекнул, что обычной продукцией медных заводов теперь уже не добыть хороших прибылей. И решил организовать на своей фабрике выпуск уникальных вещей — добротных, изящных, которые не стыдно поставить и в царский дворец. Задав себе такую цель, Турчанинов, обычно прижимистый и очень расчетливый в своих тратах человек, не скупится ни на какие расходы. Качество литья ему обеспечивали лучшие мастера. Форма и узор изделий создавались по рисункам знаменитейших отечественных и зарубежных модельеров. Отменно было и качество чеканки. В общем, уже вскоре об изделиях турчаниновской Троицкой фабрики заговорили. И даже знавшая толк в роскошных вещах императрица Елизавета Петровна весьма благосклонно приняла преподнесенные ей поделки фабрики и пожаловала за доставленное удовольствие Алексея Федоровича 30 марта 1753 года званием титулярного советника (эквивалент пехотного капитана). Естественно, прежде чем изделия фабрики попали на императрицын стол, они украсили не одни вельможные петербургские покои. Тогда-то и завелась у Алексея Федоровича Турчанинова среди власть имущих сильная покровительственная рука, которая вскоре очень пригодилась.

В 1756 году он подал на высочайшее имя прошение о продаже ему из казны Сысертского, Полевского и Северского (с камнерезной фабрикой) заводов. В прошении он утверждал, что только с получением этих заводов сможет покрыть убытки, понесенные им на Троицкой фабрике и солеварении. Но он не один такой бедный выискался. В столь же «стесненном» положении оказались и еще несколько крупнейших тогдашних воротил, список которых возглавляли бароны Строгановы. Вдобавок Строгановы, претендуя на передачу им этих заводов, ссылались на жалованные грамоты еще Ивана IV, якобы отдавшего им наперед чуть ли не все уральские земли.

Но звон турчаниновской меди перебил все намеки на услуги российским государям даже всесильных Строгановых. Правда, как Турчанинов впоследствии говорил, не одни башмаки износил и не одну площадь истоптал он в столице, да и добавить золотого благовеста к медному звучанию ему пришлось наверняка немало, но с 1759 года он уже вступил во владение просимыми заводами.

Конечно же, А. Ф. Турчанинов не зря потратился и бился за эти бывшие в казенном управлении убыточные заводы. Уже вскоре они вдвое увеличили под его руководством выплавку меди и железа и стали давать до ста тысяч рублей дохода в год. Эти достижения заводчика были прибыльны и для него, и для казны. В то же время ему довелось сделать работу, которой он по праву заслужил благодарную память потомков. Алексей Федорович Турчанинов первым оценил красоту уральского малахита и перспективность в завоевании им мирового рынка.

Случилось так, что при обсуждении продажи заводов берг-коллегия высказалась за то, чтобы Турчанинову был отдан и Гумешевский медный рудник, служивший сырьевой базой для Полевского медеплавильного завода. Медной руды, как считали чиновники, там уже почти нет, и это запущенное предприятие выгодно хоть за какие деньги сбыть с рук.