Карлики смерти - Джонатан Коу

– Чего смеетесь? – спросил я.

Она еще немного похмыкала.

– Ты со своими дурацкими народными песнями. – Она ткнула меня стволами в спину. – Прости, дружок. Нашел Мэри О'Хару[74], тоже мне.

Перед тем как выйти наружу, она убрала обрез в сумку, после чего схватила меня за руку и выволокла на улицу. Ночь стояла черная и холодная, вокруг никого, и нас никто не видел. Водитель ждал у двери, и мы втроем, ничего друг другу не говоря, дошли до его машины, стоявшей на Эссекс-роуд. Мы с Карлой сели сзади. Она вытащила из сумки обрез и положила на колени, а из кармана джинсов достала клочок бумаги, на котором значился адрес студии «Поющие в терновнике».

– Едем вот сюда, – сказала она водителю. – И втопи давай.

Он взял клочок и повернулся к ней, озадаченный:

– Его утопить?

– Не бумажку, дурачок, педаль газа. Быстрей давай, в смысле. Rápido!

– А.

Он завел машину и неистово рванул с места. На миг я задумался о том, что Карла только что сказала. Меня обуяло новым поразительным подозрением.

– Что вы ему сказали? – спросил я.

– Rápido. По-испански «быстро».

Глаза у нее горели в предвкушении, и она возбужденно отбивала обеими ногами ритм по полу. Я испугался, до чего ей не терпелось выполнить стоявшую перед ней задачу: желание это, полагаю, сжигало ее много лет. Судя по виду, она не расположена была отвечать на новые мои вопросы, но я просто вынужден был шепотом спросить:

– А он испанец?

– Ну да. Зовут Педро.

Карла не сводила с меня этого насмешливого, дразнящего, необузданного улыбчивого взгляда. В любое другое время и от любой другой женщины он бы завораживал. Я поманил ее ближе и прошептал в самое ухо:

– Я его знаю.

– Правда?

– Он встречается с моей соседкой по квартире. Гад конченый.

– Вот как? – Карла напустила на себя изумление. – А я его наняла лишь потому, что он казался таким приличным парнем.

И тут во мне вдруг вскипело все негодование за то, что он сделал с Тиной. Дома-то его сдерживали паника и непонимание – на таком уровне, что не давали места никаким другим чувствам. А теперь оно забурлило прямо какой-то ненавистью.

– Он моей соседке жуть устроил, – прошептал я. – Делал с ней всякое ужасное. Она даже пыталась с собой покончить.

– Какая жалость, – равнодушно произнесла Карла.

– Вот бы мне с ним пять минут один на один.

Она посмотрела на меня и снова улыбнулась:

– И что б ты сделал?

Это был трудный вопрос.

– Я б… отчитал его как следует.

Она позволила себе тихий, но подчеркнутый хохоток, после чего перевела взгляд на Педро.

– Ну, поглядим, может, нам что-нибудь получше удастся, – сказала она.

Еще несколько минут мы ехали молча. Затем Карла подалась вперед и похлопала Педро по плечу.

– Почти приехали? – спросила она.

– Почти. Я думаю.

– Наверное, когда доедем, ты захочешь, чтобы я тебе заплатила, а, Педро?

– Так, да. Когда приедем.

– И сколько, еще раз, я тебе собиралась заплатить? Пять тысяч, нет?

– Да, так, пять тысяч фунтов. Персональными. Она втянула воздух.

– Пять тысяч фунтов – это же много денег, правда?

Он глупо хихикнул:

– Так, senora. Это много денег.

– И что ты собираешься сделать со всеми этими деньгами?

Он снова хихикнул:

– Не знаю. Может, вернусь опять в Испанию.

– А тебя кто-то ждет в Испании, а, Педро?

Какая-нибудь маленькая испанская senorita?

Он ухмыльнулся и погладил себя по щетинистому подбородку.

– Возможно. Может, кто-то и есть, да.

– Но могу поспорить, это не остановило тебя от шалостей, пока ты был тут, а, Педро? Нам всем пошалить немного нравится, правда?

– Правда, senora, – со смешком ответил он. – Шалить нам всем нравится.

Я их перебил:

– Сверните здесь налево. До студии всего ярдов пятьдесят дальше по следующей улице.

– Так. Тормози тут, Педро. Останови машину.

Мы остановились в самом темном и пустынном переулке. Педро выключил все огни.

– Так ты намерен подарить ей что-нибудь перед отъездом, Педро? Подарок для своей маленькой шалости?

– Не знаю, может, и подарю.

Он опять щерился, и зубы у него в зеркальце заднего вида в темноте желтели и блестели.

– А она знает, чем ты зарабатываешь на жизнь, Педро, эта девушка? Спорим, ты ей не говорил, чем занимаешься на самом деле.

– Да, так, – сказал он между новыми своими глупыми хмычками.

– И что ты ей тогда сказал? Чем, как она считает, ты занимаешься?

– Она думает, я машины вожу. Знаете, с пассажирами.

– Хитрый ты пес, Педро, правда? – сказала Карла, вызвав у него припадок смеха. – Опытный мерзавец, верно?

– Да, так. Я немного, да.

– Так… у меня тут небольшая загвоздка, Педро, и она в том, что я не могу отдать тебе все деньги прямо сейчас. Мне тебе придется пока дать кое-что другое.

– Другое?

Он обернулся, и она подалась совсем близко к его лицу:

– Кое-что еще. Понимаешь, о чем я?

Его долгая медленная улыбка снова расползлась.

– Наверно, да. Думаю, может, да.

– Тебе же британские девушки нравятся, Педро, правда?

– О да. Они мне очень нравятся.

– Эта другая британская девушка – спорим, она делала все, что ты ей велел, нет?

Снова захихикал.

– Ну… она много что делала. А иногда, знаете, почему бы немного не.

– Мягко убедить?

– Да, так.

– Надавить чуточку?

– Да.

Карла подняла обрез на уровень его головы.

– Педро, – сказала она. – Ты пустое место.

Грохот выстрела был оглушителен и… в общем, я никогда ничего подобного не видел. У него взорвалась голова. Буквально. Разлетелась повсюду. Клочки Педро заляпали все ветровое стекло, приборную доску, обивку сидений, потолок. Во все стороны хлестнула кровь, и меня вымочило всего. Эта дрянь была у меня в волосах, теплая и липкая, у меня на лице и на плаще, на руках. Я был весь покрыт Педро. Он облепил меня всего. Должно быть, я орал, или плакал, или еще что-то, потому что Карла вдруг ударила меня по лицу и рявкнула: