Целитель - Gezenshaft

и ответит, что вряд ли, но его может капитально переклинить или даже убить.

— Ваше полное имя?

— Герберт Джонатан Флит.

— Обучаетесь ли вы в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс?

— Да.

— На каком курсе?

— Седьмой.

— Проверка окончена. Герберт Джонатан Флит, заставляла ли вас Долорес Амбридж использовать представленное ранее Кровавое Перо?

— Да.

— Во время его использования вы получали усиливающуюся травму руки?

— Да.

— Действовали ли вы по своей воле, используя это перо?

— Нет.

— Кто вас заставил это сделать?

— Долорес Джейн Амбридж, — похоже, полное имя не пролетело мимо сознания нашего загонщика.

— Она заставила вас использовать представленное ранее Кровавое Перо под предлогом отработки?

— Да.

— Вы проходили медицинское освидетельствование у медиведьмы Хогвартса, Поппи Помфри?

— Да.

— Какую степень тяжести полученных вами травм из-за использования Кровавого Пера зафиксировала Поппи Помфри?

— Травмы от Тёмной Магии средней степени тяжести с ментальным принуждением второго класса.

— Допрос окончен.

Аврор сделал другой раствор в новом стакане и подал его Герберту.

— Выпейте, — сказал Крауч, и Герберт тут же залпом выпил стакан.

Пара секунд, и взгляд парня прояснился, стал осмысленным, а лицо перестало походить на восковую маску.

— Можете занять своё место среди свидетелей, — кивнул ему Крауч.

— Сэр, — кивнул в ответ Герберт и быстро вернулся к нам, получив пару подбадривающих хлопков по спине от других «жертв» с нашего факультета.

Точно так же проходил опрос других свидетелей, и заняло это без малого пятнадцать минут.

— Гектор Эрих Грейнджер.

Крауч назвал моё имя. Забавно, но моё второе имя, данное в честь кого-то по материнской линии, использовалось так редко, что я даже забыл о его наличии. Ну, не забыл, но как-то не сопоставлял «Эрих» со мной.

Встав с места, я спустился вниз и занял место свидетеля.

— Представьтесь, — Крауч смотрел на меня своим пронзительным взглядом, но это лишь заставило меня приосаниться, начав держаться ещё более уверенно и свободно.

— Гектор Эрих Грейнджер, ученик пятого курса Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, староста факультета Хаффлпафф.

— Скажите, мистер Грейнджер, вы подозревали о том, какую именно деятельность проводит подсудимая в стенах школы?

— Догадывался, сэр, — кивнул я. — Практически в первый же день мне довелось во время патрулирования повстречать одного ученика, возвращавшегося с отработок. Судя по его отсутствию здесь, он пожелал остаться неназванным.

— Несмотря на его желание, — строго заговорил Крауч, — вам придётся назвать его имя.

— Гарри Поттер, — пожал я плечами.

Подобная информация вызвала возмущение среди присутствующих, пусть часть недовольных и делала это явно наигранно.

— Тишина! — стукнул молотком Крауч. — Продолжайте.

— Я заметил следы травмы на его руке и настоял на том, чтобы он показал мне руку. Мне показалось странным, что парень до крови порезал себе руку, выцарапав там слова, потому я применил пару диагностических чар. Выявил следы Тёмной Магии. Выяснил причины появления подобных травм.

— И даже не отправили пострадавшего в больничное крыло.

— Ему пятнадцать лет, сэр, — я улыбнулся уголком губ. — Если мистер Поттер за пять лет обучения не усвоил, что при получении травм нужно обратиться к нашей медиведьме - это сугубо его личные проблемы.

— То есть, вы в самом начале учебного года знали о том, что Долорес Джейн Амбридж применяет Тёмную Магию, Тёмный Артефакт в качестве наказания, буквально для пытки? И при этом не сообщили в Департамент Магического Правопорядка или Аврорат?

— Да, — невозмутимо кивнул я. — Долорес Амбридж неоднократно заявляла, что действует в школе сугубо с одобрения самого министра, по его наставлению и с его всеобщего одобрения. Многие тонкости законов мне пока ещё неизвестны, и я посчитал куда более эффективным проведение профилактической беседы с факультетом.

— На тему?

— Не нарываться, а если уж нарвался — немедленно идти в больничное крыло для оказания помощи. Помимо прочего я считаю важным уточнить, что даже пожелай я отправить заявление в Аврорат или ДМП, мне бы это не удалось. Долорес Амбридж каким-то образом блокировала нежелательную ей переписку учеников как с родителями, так и с кем бы то ни было ещё. Да и как я уже сказал, я посчитал неуместным писать заявление, ведь Амбридж действовала сугубо с разрешения министра Фаджа и при полной его поддержке любых её действий.

— В этом мы ещё разберёмся. Свободны, — Крауч стукнул молотком, а я отправился на своё место.

— Сдал Гаричку с потрохами, — Ханна с улыбкой прошептала.

— А нечего прятаться, когда мы тут всем фронтом идём против супостата.

Заседание продолжилось, и теперь вызвали Малфоя. Ох и разошёлся же Драко. Соловьём пел о том, какие бесчинства творила Амбридж, как всех принуждала к содействию, а в случае отказа — провоцировала на отработки, где нещадно пытала. В общем, все увидели сходство Драко с Люциусом — тоже тот ещё любитель почесать языком.

Самое забавное началось тогда, когда пришла пора допрашивать Амбридж. Она даже посопротивлялась попыткам влить в неё Веритасерум — то ли от страха, то ли ещё что, но не в этом суть. Она признала всё. Вообще всё. Более того, она заверила всех, что ненавидит детей, и если бы для достижения целей пришлось бы использовать Круциатус — она бы без сомнений использовала его. Именно на этой великолепной ноте в зал ворвался всклокоченный Фадж, растерявший размеренность и важность.

— Что здесь происходит?! Почему без моего ведома? — возмущался он, а увидев Амбридж на стуле для обвиняемых, одновременно и сбледнул, и возмутился. — На каком основании ты, Бартемиус, занимаешь моё место?

— Вы, Корнелиус Фадж, — Крауч смотрел на министра столь же строго и сердито, как и на Амбридж. — Временно отстранены от исполнения обязанностей на посту Верховного Чародея Визенгамота в связи с личной заинтересованностью в текущем деле. Сами знаете, таков закон.

— Закон можно и изменить, Бартемиус, — прошипел бледный Фадж. — Я здесь Министр Магии!

Взглянув на Скиттер, я лишь улыбнулся — эта белокурая дамочка строчила строки в блокноте сама, за её спиной скрипело самопишущее перо, оставляя записи на парящем в воздухе ещё одном блокноте, а сама репортёрша даже высунула от усердия язык, то и дело стреляя горящим взглядом то на одного волшебника, то на другого. Думается мне, вся желтая пресса Англии уже сегодня вечером будет пестреть яркими заголовками её статей.

— Вы, верно, забыли, — нахмурился Крауч, — что это выборная должность. Как можно изменить законы, так можно сместить и министра. А теперь либо займите место среди зрителей, либо покиньте зал Визенгамота.

— Я этого так не оставлю! — погрозил Фадж, резко развернулся и пошёл прочь.

Ухмыльнувшись, я тихо прошептал, чтобы услышали лишь те, кто рядом:

— Амбридж точно так и сказала.

Когда бывшая профессор Амбридж выпила противоядие от Веритасерума и вернула себе контроль над мыслями и телом, то сбледнула пуще прежнего и, казалось, вот-вот картинно потеряет сознание. А может быть и вполне натурально — кто знает этих людей, немного шизанутых, с тонкой душевной организацией?

— Итак, — продолжил Крауч. — Время вынести решение по делу о Тёмной Магии и прочим преступлениям против волшебников. Уважаемые члены Визенгамота. Кто за то, чтобы признать Долорес Джейн Амбридж виновной по всем