Черные банкиры - Фридрих Незнанский

– Дай Бог, чтобы это принесло пользу.

Грязнов, придерживая раненую руку, чувствовал, как она начинает отекать и заполнять собой рукав кожаного пальто.

– Болит? – спросил Овражников.

– Да не то чтобы болит, а просто плохо. Все плохо.

– Надо к врачу.

– Это успеется. Меня сейчас больше волнуют результаты баллистической экспертизы.

– Тогда поедемте на службу! Кстати, там у нас и медицина имеется. Надо вашу рану обработать как следует.

Акты криминалистических экспертиз по обоим делам они получили только в конце дня. Заключения баллистиков дали основания предположить следующее: оставшихся в засаде расстреляли с крыши соседнего строящегося дома. Там были найдены три автоматные гильзы. Не исключено, что убийца имел оптический прицел: слишком точные были попадания. Эксперт-баллистик установил траектории пуль, и тогда все стало ясно. Но виноваты оказались и сами молодые офицеры: они готовили ужин, включив свет и даже не занавесив шторой окно.

Что же касается взрыва в квартире Такоева, то там было использовано то же взрывчатое вещество – пластит, которым подорвали в Москве банкира.

– Вот видите, как странно все завязывается на Такоеве? Случайность ли это? – сказал Грязнов.

Овражников ответил не сразу, он все еще не хотел исключить версии о том, что Рустама кто-то мастерски подставляет.

– У нас до сих пор нет полной уверенности, что все эти преступления совершены с участием Такоева.

– Но зато из записки Тамары мы знаем, что он жив, – возразил Грязнов.

– Но ведь и Тамару могли заставить написать эту записку совсем иные люди, понимаете? Вот что меня смущает.

Зазвонил телефон. Овражников поднял трубку и передал ее Грязнову, сказав:

– Это вас, из Москвы.

Вячеслав приложил трубку к уху и с радостью услышал голос Александра Турецкого. Прошло несколько дней, но они были насыщены столь сумбурными событиями, что Грязнову казалось, будто он живет здесь давно.

– Слава, как ты? – спросил Турецкий.

– Нормально.

– Я только что разговаривал с прокурором гарнизона, так что в курсе твоих дел.

– Дела не блестящие, вероятно, придется съездить в Грозный. Так складываются обстоятельства…

– Никуда ты не поедешь, дальнейшим расследованием дел твоего приятеля займутся другие люди. К тому же ты ранен. Если ты очень плохо себя чувствуешь, ложись там в госпиталь, если в состоянии ехать в Москву – возвращайся. Твоя миссия в Ставрополе окончена. Это просьба Кости и моя.

– Но я же здесь ничего толком не сделал.

– Сделал, не скромничай. Да и мы не сидели сложа руки. Рустам Такоев в самом деле жил в той квартире наездами. Он имеет отношение и к финансовым аферам наших банкиров.

– Я прошу тебя рассказать об этом Овражникову, а то он все еще верит в непогрешимость своего подчиненного.

– Конечно, расскажу, но прежде хочу быть уверенным, что ты возвращаешься в Москву.

– А куда мне деваться? До встречи. Передаю трубку Виктору Онисимовичу.

Овражников выслушал Турецкого, нахмурив брови, поблагодарил за информацию, простился, положил трубку, сказал самому себе:

– Какую змею на груди пригрел! Закрывал глаза на его просьбы, отпускал с работы. А ради чего? Чтобы он творил преступления?

– Зло постоянно рядится в одежды добра, иначе ему не выжить.

– Мы-то его жалели. Человек потерял семью. Старались облегчить ему жизнь, без очереди дали квартиру… – в сердцах произнес Овражников.

– Виктор Онисимович, я весьма благодарен вам за содействие в работе. Честное слово, приятно было познакомиться. Будете в Москве, заходите. Всегда рад встрече. А все огорчения забудутся, ибо надо жить дальше.

– Спасибо на добром слове.

– Я уезжаю, но душа моя остается здесь. Когда что-нибудь узнаете о Тамаре, сообщите, не сочтите за труд. Эта женщина – моя единственная надежда на счастье.

Следствие по делу банка «Ресурс» проводилось все-таки неквалифицированно. Умышленно или по небрежности не были изъяты необходимые документы, не были допрошены нужные свидетели, а ведь делать это надо было по горячим следам. Теперь же многие фигуранты разбежались по ближнему зарубежью, распались прежние фирмы, концы ушли в воду.

Всю свою работу Александр Борисович разделил на два этапа. Сперва изучил деятельность банка до момента смерти его директора Вадима Акчурина, а затем второй период – после прихода к руководству Аллы Бережковой.

Банковские документы и договоры подтверждали связь банка с израильской финансовой фирмой, гарантировавшей двадцать пять процентов годовых по депозитным счетам. Такие высокие ставки, очевидно, и привлекли Акчурина. Для начала банк «Ресурс» перевел в Израиль пять миллионов долларов, через месяц израильская финансовая фирма вернула долг с процентами, но одновременно получила от банка десять миллионов долларов. Вернув через месяц десять и две десятых миллиона, фирма получила пятнадцать миллионов и готовилась уже получить очередной перевод в двадцать миллионов. Но не дождалась. Именно в это время и умер Акчурин. Он мешал кому-то выкачать все деньги из банка и объявить его банкротом.

Турецкий понимал, что бесплатный сыр, как сказал однажды Семен Семенович Моисеев, бывает только в мышеловке. Заработать двадцать пять процентов годовых в Израиле невозможно. Такой доход можно получить только от торговли наркотиками или оружием. Не прерви Акчурин цепочку переводов, ее прервала бы израильская фирма, но, конечно, на стадии перевода денег из «Ресурса», а потом российским банкирам объявили бы: ребята, выметайтесь из помещения. Но по-прежнему неясно было, каким образом «Ресурс» выпал из списка банков – правительственных агентов. И как результат банк поэтапно был вытеснен из всех бюджетных счетов и инвестиционных программ. Он поплыл самостоятельно и захлебнулся в бурном финансовом море. Кстати, советником Аллы Бережковой в это время был Владимир Козлов, ее любовник.

Что же, не вытекает ли из этого, что доверчивая любовь вдовы погубила банк и, возможно, и ее мужа? Недобрым словом, хоть и грех, помянул Турецкий покойного Арбузова и еще подумал, что следовало бы хорошенько врезать парням из Управления по экономическим преступлениям, которые начинали следствие по этому делу. Сплошные вопросы! Надо заново допрашивать свидетелей, заниматься черновой работой.

Позвонила секретарша Меркулова Клавдия:

– Александр Борисович, вас ищет Казанский. Вы что, не поднимали трубку?

Чертыхнувшись, Турецкий отправился к начальнику Следственного управления.

Казанский встретил его улыбкой, что сразу насторожило. Значит, добра не жди.

– Как дела, Александр Борисович? – радостно осведомился шеф.

– По-разному.

– Я попрошу вас к концу месяца представить мне отчет.