Три дня до любви - Ольга БрусниГина

— Убийство невинных не марает твою душу? — взвился Михаил.

— Ты видел, чтобы я это делала собственными руками?

— По твоей указке люди шли на смерть!

— Зато ты запачкан чужой кровью по локоть. Может, напомнить, кем ты был до того, как попал сюда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Михаил и без ее вмешательства помнил всех убиенных. В свете последних событий это постыдное наследие прошлого бередило его сердце. Он ветеран всех возможных военных конфликтов на территории не только своей страны, но и далеко за рубежом. Всегда на передовой, где пули свистят и люди гибнут сотнями. Он нюхал порох и зарывался под землю, спал под снегом и дождем, он не считал пораженные мишени и не сожалел о совершенных выстрелах. Враг повержен, на груди очередная медаль, а страна гордится храбрым героем.

В секретное агентство он попал по строгому отбору среди тысячи претендентов. В его чисто безупречном послужном списке не было лишних запятых, помарок, запятнавших репутацию отважного воина. Он тогда и не предполагал, что получил путевку в один конец, без права выслуги. Оказывается и без военных маршей люди гибнут, иногда за идею, иногда по воле денег, а то и вовсе из-за конфликта интересов. Каждая группа за эти десять лет его службы послужила благу небольшой группы заинтересованных лиц, которые щедро оплачивали «непредвиденные» затраты по зачистке и утаиванию «хвостов». Но, все, СТОП! Он устал и готов к заслуженному отдыху.

— Я хочу уйти, — вновь повторил он.

— Не стану возражать. Достал своим нытьем. К тому же, ты прав, пора впустить молодых и более энергичных в строй.

Михаил знал, что его с подачи Алевтины часы его сочтены. Она — фанатка и не раз доказывала преданность делу. Она слишком подозрительна и мстительна. Будучи непримиримой феминисткой, она всегда принижала роль мужчин в построении общества и всегда признавала лишь свое превосходство. Уйти он, конечно же, мог, только путь один — на тот свет.

«Ну, ничего, у вас свой план, а у меня свой» — решил Михаил. Он учился понемногу и усвоил одну истину — будь впереди и предугадывай каждый шаг. Именно этим он и занимался за спиной руководства и бдительной начальницы. Группа за номером шесть не должна кануть в лету, как прошлые предшественники, уж он точно этого не допустит.

Кристина на его стороне. Он сделал ее не просто своей сообщницей, боевой подругой, а единственной любимой женщиной. Их бессонные ночи, проводимые в одной постели, завершились вполне закономерным исходом.

В то утро он заметил ее отвратительное настроение и такое же физическое самочувствие. Она все чаще бегала в туалет, а возвращалась оттуда побледневшей с синими губами. Она плохо спала, отказывалась от еды, а то и вовсе жаловалась на усталость. А сегодня он отметил, что под ее глазами образовались темные круги.

— Ты неважно выглядишь, — сообщил он.

— Знаю, в моем положении это немудрено.

— Ты больна?

— Если бы!

Михаил не понимал ее намеков. Он взял ее за подбородок:

— К чему мне готовиться? Не томи!

— У меня задержка месяц.

— Не понял?

— Я беременна, — сообщила Тина, пряча глаза.

В этот момент его накрыла волна абсолютной радости. Он не просто потерял дар речи, казалось, сердце вот-вот взорвется от избытка эмоций. Он — отец!

— Лялька моя! — закричал он, поднимая ее на руки.

— Уронишь, — шутливо заартачилась она.

— Я буду носить тебя на руках.

— Устанешь, — возразила она, сияя от счастья.

Если честно, она откладывала разговор о своем интересном положении на потом, опасаясь негативной реакции. Неизвестно почему она вдруг разразилась плачем. Как же так! Она же — кремень, сталь! Ее глаза до этих пор вовсе не знали слез. В последнее время ее характер претерпел значительные изменения: превратился в сентиментальное розовое месиво.

— Девочка моя! Не плачь!

— Ты не сердишься?

— Глупышка! Ты не представляешь, насколько я рад.

Тина прижалась к плечу своего Медведя. Рядом с ним она чувствовала себя маленькой девочкой под надежной защитой.

С этого момента начался новый отсчет выдуманной истории о благополучной нормальной жизни среди людей. Михаил ничего в жизни не желал так яростно и остро, как рождение своего малыша.

— Не рассказывай никому, — предупредил он Тину.

— Почему? — удивилась она, видя неподдельный страх в его глазах.

— Они не позволят ему появиться на свет.

— Кто?

— Те, кто считают, что по их воле творится справедливость, граничащая с безумием. Наши с тобой наниматели и по совместительству всевидящие и всеслышашие вершители правосудия.

— Мне страшно! — призналась она.

— Теперь и мне тоже.

— Я не позволю, — скрещивая руки на животе, предупредила Тина.

— Чего бы мне это не стоило, вы будете в безопасности, — заверил он, становясь в оборонительную позу.

Он благословил тот светлый день ниспославший ему столь любящую и понимающую женщину. Он полюбил ее с первого взгляда, первого слова и готов был защищать до последней капли крови.

Тина погладила еще пока плоский живот, в котором билось маленькое сердечко ее любви и надежды.

— Скоро все узнают. Боюсь, не смогу долго скрывать.

— Сколько у нас времени?

— Не знаю, если честно! Ведь раньше у меня не было такого опыта, да и подружек беременных тоже, которые бы могли поделиться. Так, слухи…

— И все же?

— Думаю месяца три.

— Тогда нужно спешить!

— Ты говоришь загадками. Куда?

— Подальше отсюда.

— Сбежать и скрываться всю жизнь?

— У меня есть другой план.

— Обещай, что не станешь рисковать, ведь у тебя теперь семья.

— Ничего не бойся!

— Я пойду за тобой на край света, — услышал он в ответ и улыбнулся. Он не ошибся — рядом самая лучшая из женщин!