Три дня до любви - Ольга БрусниГина

Она ничуть не жалела, что ушла по-английски: тихо и незаметно. Нужно было не просто принять факт, что она влюбилась, но и обдумать все с холодной головой. Кроме того она боялась его не сможет устоять перед его обаянием и проколоться на каверзном вопросе. Заранее, готовясь к встрече, она проговорила все возможные варианты ответов, но все же не надеялась на свое здравомыслие. Она студентка «бла-бла» факультета в несуществующем институте с таким же липовыми документами. Она не фанат учебы и никоим образом не стремилась к постижению наук. Кирилл в ее глазах виделся гением, непостижимым и недосягаемым. Девочка-пэтэушница с натянутыми тройками в аттестате вряд ли смогла поразить его завидными знаниями в области программирования, да и прочих заумных тем тоже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Карина просидела в квартире безвылазно два дня, занимаясь пустяшным занятием — она сочиняла прекрасную историю своей любви, вкладывая в нее все чувства и эмоции, свойственные влюбленной девушке. Ну, может же она в кои-то веки побыть счастливой, пусть даже и в вымышленном мире!

Она исчезла, не осознавая, что Кирилл сходит с ума в безызвестности. Он искал ее в толпе прохожих, пытался обнаружить в людном кафе, заглядывая туда беспрестанно. Он был, застигнут бессонницей, постоянно опаздывал на важные встречи и вовсе потерял покой.

Коллеги отметили такое странное изменение педантичного и строгого босса. «Никак влюбился» — решила женская половина. «Видимо безнадежно» — согласились представители противоположного пола. Только загнанный в угол несчастный влюбленный не замечал их удивленных глаз.

Алевтина Игоревна, получая донесение о выполнении первого этапа операции, с удовольствием отметила:

— Карина — умница! Я не просчиталась, определив в ней манипуляторшу. Это одно из подтверждений моей правоты.

— Она дожмет его! — согласился Михаил.

— А каков тактический ход: заманила и бросила! Теперь осталась самая малость — довести его до нужной кондиции, чтобы он и минуты без нее прожить не смог.

— Что же дальше?

— Строго по плану — медовый месяц, а потом…

— Тебе ее не жалко?

— Думаешь, я стерва бездушная?

— Нет, конечно. Мы же с тобой не в таких переделках бывали.

Михаил поморщился, говоря одно, а думая совсем другое: Алевтина на самом деле была жестока и не прощала ошибок, а самое главное — была непримирима к возражениям. За тот срок, что он провел бок о бок с ней, выработалась защитная реакция. Он знал, что она замечает малейшие промашки и докладывает о них наверх.

— Сердце отключай! А то раны плохо рубцуются. Помни, не нам решать! Есть четкая команда, а мы солдаты, — сухо продолжила она.

— Карина — хорошая девчонка. Может быть, даже самая лучшая из всех здесь прошедших. Опыта бы ей побольше!

— Я знаю!

Алевтина отвернулась, не желая продолжать неприятный разговор.

— Значит в расход?

— Они для этого и созданы. Ни рода, ни племени. Забыл?

— Хорошо, что напомнила. Только надоело все!

— Саботаж?! Не хотелось бы докладывать о твоих сомнениях.

— В конце концов, мы оба окажемся если не на свалке, то в одной общей могиле, а наши предшественники будут спорить о добре и зле и правильности поступков.

— Ты утрируешь.

— А ты не видишь будущего. Живешь по указке, а сама не знаешь, что завтра может и не наступить, а бедные ребята из расстрельной группы…

— Я бы попросила выбирать выражения!

— Они заслуживают иной участи.

— Почему именно эта группа, раньше тебя все устраивало?

— Не вижу смысла объяснять, — раздраженно ответил командир.

— Думаешь, я слепая? Я вижу, как ты каждую ночь проводишь в комнате Кристины.

— Не трожь ее!

— А то что?

Михаил сжал кулаки.

— Будешь иметь со мной дело!

— Ты уже говорил это. Вспомни девочку из пятой группы: Ирина, кажется?

Михаил схватился за голову:

— Сейчас все по-другому.

— Что изменилось: секс, вымышленная любовь и отсутствие здравого рассудка?

— Я люблю ее по-настоящему и хочу уйти, естественно, вместе с ней.

— Куда?

— В обычную человеческую жизнь с уютным домиком и садом, а еще кучей ребятишек.

Именно такую картину он представлял всякий раз, когда задумывался о смысле, планах на будущее, оглядываясь назад в свое прошлое, сплошь состоящее из команд и рапортов.

Алевтина задумалась:

— Кого после себя оставишь?

— Джон лучше всех справится. Это задание от начала и до конца — его стратегическая задумка.

— Он хитер, умен и видит всю картину в целом. Мне нравится его взгляд на мир.

— Да он погряз в своей вымышленной реальности! — не выдержал Михаил.

— Я думала, он тебе нравится.

— Так и есть. Только иногда он путает реальную жизнь с виртуальной. Как бы не заигрался. Ты ведь сама понимаешь, что люди для него существа неодушевленные. Он их переставляет как персонажей: у этого пистолет, у другого секира, ну а третий идет на врага и вовсе с голыми руками и без щита.

— Как скажешь, — согласилась она, — только это задание выполнишь, а потом поступай, как знаешь. Пиши отчет и отваливай!

— А Кристина?

— Слишком много знает и представляет опасность, — сухо констатировала Алевтина.

— Я ручаюсь за нее.

— Ты действительно ослеп и оглох? А эта девчонка не стоит твоего внимания!

— Не тебе судить, — сквозь зубы процедил он.

— Вот я, например, ни разу не была с мужчиной и не жалею, — зачем-то созналась Алевтина.

У Михаила почти вырвался звук удивления в нецензурном выражении.

— Не делай таких глаз. Я понимаю, что выгляжу нелепо, отказывая себе в низменных удовольствиях, но это бы замарало мою чистую душу.