Затаившаяся змея - Джери Уэстерсон

Последовала долгая пауза. Мужчины испытующе смотрели друг на друга. Лоран выпятил нижнюю губу.

— Боюсь, мы не можем ответить.

— Нет?

Криспин перевел взгляд на Готье, который переступил с ноги на ногу.

— Нам были даны инструкции, мэтр Гест. Мы… мы не должны отвечать.

— Понятно. — Он встал. — Благодарю вас, господа, за то, что уделили мне время, и за ваше… доверие, — закончил он чуть более резко.

— Но вы сделаете все возможное, чтобы найти убийцу Мишеля?

Криспин повернулся к Лорану.

— О, конечно. Но мне нет нужды говорить вам, что чем больше сведений вы мне дадите, тем легче мне будет изобличить преступника.

Они по-прежнему молчали, но смотрели прямо в лицо Криспину.

— Очень хорошо, — сказал он, поклонился французам, накинул на голову капюшон и вышел.

Он постоял у закрытой двери, глядя на нее. Какую интригу они плетут, почему не могут назвать ни причину своего пребывания в «Голове короля», ни имя четвертого спутника? Связано ли это каким-то образом с покушением на жизнь Ричарда? Однако они, казалось, искренне удивились этой новости. Странно. И Майлз Алейн. Судя по искорке, вспыхнувшей в их глазах, имя это им знакомо. Может, они и не убивали своего товарища, но очень многое скрывают. И Криспин не мог понять, что же это может быть такое.

Ситуация неоправданно осложнилась. Все должно быть гораздо проще. Сделал это Майлз. Он был во Франции. Он сам сказал об этом Криспину. Скорее всего он убил француза, поскольку тот мог его опознать. Просто.

А стрелы? Он украл их, чтобы отвести от себя любое подозрение.

Но оставался более важный вопрос. Если целью заговора было убийство короля, то зачем нападать на Лайвити Грейс? Если они что-то знали, что-то видели и могли обличить убийцу, тогда этим судомойкам грозит гораздо большая опасность, чем он думал.

Где же этот четвертый курьер?

Криспин выскочил из гостиницы и снова помчался в сторону Вестминстерского дворца.

Криспин без труда проник на дворцовую кухню и стремительно сбежал вниз по лестнице. Окинул взглядом помещение — суеты здесь прибавилось.

Ага, вот и Лайвит — отдает указания Грейс, которая с радостным видом повинуется. Они казались слишком занятыми, чтобы заметить его. Сестры даже не подозревали о грозящей им опасности. Криспин наклонился, упершись руками в колени, и постарался отдышаться. Он представлял их обеих мертвыми, с торчащими из шеи стрелами. Но теперь в колотящееся сердце закрадывалось раздражение. Если бы только эта чертова Лайвит позволила ему вытрясти информацию из неподатливого разума Грейс.

Он со вздохом распрямился. Лайвит, возможно, права: у Грейс чересчур помрачен рассудок. Она сказала, что не помнит, и, по всей вероятности, так оно и есть.

Велико было искушение схватить эту парочку и увезти в деревню, но куда он мог их отправить? За пределами Лондона он не знал никого, кто оказал бы ему подобную услугу.

Криспин постучал пальцем по рукояти кинжала. Выбирать не приходилось. Он сделал все, что мог. Самая большая кухня Лондона — наверняка самое лучшее убежище.

Служанка бесцеремонно отпихнула Криспина с дороги. Но он не обиделся — поскольку вторгся на чужую территорию. И не был больше господином, которого обслуживают.

В связи с предстоящим пиром работа на кухне кипела вовсю. В каждом очаге, на каждой жаровне соперничали друг с другом жарившееся мясо и булькающие кастрюли. Повара сновали от одного вертела к другому, а женщины стояли над котлами и, время от времени утирая голыми по локоть руками пот со лба, помешивали в этих котлах огромными деревянными ложками, держа их обеими руками. Другие женщины чистили, сидя на табуретках, лук и морковь. Заметил его Онслоу.

— Эй, сэр Криспин. Снова к нам?

— Какой чудесный пир вы готовите.

— Это уж точно. Мы никому не должны показать, что двор напуган. — Онслоу пристально посмотрел на Криспина и, видимо, что-то понял по его лицу. — Голодны?

Криспин нервно усмехнулся и потер живот.

— Так уж получилось, что — да, голоден.

— Посмотрим, как там каплуны.

Прихватив краем фартука конец железного прута, служившего вертелом, Онслоу смахнул своей здоровенной ладонью одного из, кажется, двадцати жарившихся на этом пруте каплунов на прямоугольный разделочный стол в центре кухни. Птица исходила паром и соком, быстро образовавшим на столе небольшую лужицу.

— Джефф, — остановил Онслоу мальчика, пробегавшего мимо с каким-то поручением. — Принеси нам кувшин вина. Возьми в моей кладовке, парень. И поживее.

Сам же Онслоу, среди шума и гама кухни, разрубил каплуна надвое подвернувшимся под руку мясницким ножом. Подтолкнул одну половину к Криспину.

— Приступайте. Давненько вы не ели моей стряпни, а?

— Слишком давно.

Каплун был обжигающе горяч, но Криспин умирал от голода. Небольшого куска свинины, что раздобыл где-то Джек, оказалось явно недостаточно. Криспин с нежностью отдавал должное дымящемуся мясу, которое просто таяло во рту. Он облизал перепачканные густым мясным соком пальцы.

— Но больше всего я скучаю по пирожным, — признался он с набитым ртом.

— О да. Сегодня я и по этой части приготовил кое-что особенное. Крохотный Лондон, весь сделанный из сахарной глазури и пирожных. Я создавал его не один день.

— Жду не дождусь увидеть.

— Вы остаетесь?

Криспин обсосал последнюю косточку и вытер руки о тряпку, как раз когда мальчик Джефф вернулся с порционными кувшинами. Мужчины отсалютовали друг другу емкостями. Вино было густым и пряным. Эль? Не может быть. Он нисколько не походил на напиток, который подавали в «Кабаньем клыке». Это вино, вероятнее всего, доставили из Испании или Франции.

— Я побуду здесь, но невидимкой, если вы меня понимаете, — сказал Криспин.

— На кухне?

— На кухне, в зале, в коридорах. Понимаете…

Он наклонился к Онслоу, и тот, в свою очередь, наклонился к нему. Криспин понизил голос до едва слышного шепота.

— Я думаю, что убийца совершит новую попытку.

Онслоу выпучил глаза.

— Господи Боже! Вы же не думаете, что это как-то связано с мастером Пилом?

Криспин не донес кувшинчик до рта.

— А мастер Пил здесь при чем?

Онслоу тоже перешел на шепот.

— А вы не слыхали? Уже больше часа назад его нашли мертвым.

Криспин поставил вино на стол. Пил мертв, а с ним и его тайны.

— Убит стрелой?

— Нет, — прошептал Онслоу. — Ему перерезали горло. Но об этом почти не говорят. Во дворце многие и не знают, и король желает, чтобы так и оставалось.