Волчьи войны - Анри Лёвенбрюк

Алею мучили угрызения совести, но она сохраняла самообладание. Она, конечно, испугалась, но зато теперь она знала то, что помогало ей не поддаваться панике. Брат. Тагор. Она отчетливо помнила каждую его фразу. Каждое слово. У нее есть брат. Она встретилась с ним в мире Джар, и это делало ее сильнее. Давало надежду, которую ничто в мире не смогло бы теперь отнять. Даже Воины Огня…

Солдат слишком туго затянул веревки, и они прямо-таки обожгли ей руки. Он потянул за них еще сильнее, и Алеа вскрикнула от боли. Она тут же получила сильный удар по голове и потеряла сознание. Исчезли все звуки, свет померк. Она очутилась в темном, пустом пространстве. Еще более пустом, чем мир Джар…

Когда она очнулась, то поняла, что сидит со связанными за спиной руками в задней части какой-то длинной повозки. Первое, что она увидела, были глаза Фейт и Мьолльна. Они были тоже связаны и взволнованно смотрели на нее.

— Где мы? — спросила Алеа. Боль в затылке еще давала о себе знать.

— Думаю, мы на пути к Риа, — ответила Фейт. — С тобой все в порядке?

— А что, я долго была без сознания? — удивилась Алеа, уловив тревогу в голосе подруги.

— Несколько часов, не меньше! — ответил Мьолльн. — Ну и напугала ты меня, дорогая моя!

Алеа успокаивающе улыбнулась в ответ и осмотрелась. Повозка неслась с такой скоростью, что ветер вздувал кверху полог. Тут лежали какие-то деревянные ящики и свернутые куски парусины. Все это подпрыгивало на каждом ухабе. Оказавшись в таком явно не приспособленном для перевозки пленников месте, Алеа могла бы без труда воспользоваться сайманом и скрыться вместе со своими спутниками. Но ей хотелось сначала понять, что происходит.

Солдаты пришли не для того, чтобы их убивать. Пока что их только захватили в плен и спешно повезли в Риа. Должно быть, Воины Огня гордились своей удачей и торопились доставить пленников графу Ал'Роэгу и епископу Эдитусу. Это означало, что до тех пор, пока граф их не увидит и не поговорит с ними, им ничего не грозит.

— Что будем делать? — прошептал Мьолльн, наклоняясь к девушке.

— Дождемся приезда в Риа… Так мы окажемся ближе к Мон-Томбу, к тому же мне хочется посмотреть на Ал'Роэга и на Эдитуса.

Гном удивленно вскинул брови:

— Ты что, с ума сошла?

Алеа улыбнулась:

— Конечно, и ты это прекрасно знаешь. Настоящая сумасшедшая! Поэтому ты со мной и пошел, правда?

Гному нечего было сказать в ответ. Последнее слово всегда оставалось за Алеей, и он знал, что спорить с ней бесполезно. Он повернулся в надежде найти поддержку у Фейт, но та, казалось, восприняла решение Алеи вполне спокойно. Должно быть, она уже ничему не удивлялась!

— Они взяли наши вещи? — спросила Алеа, заметив, что брошь Фелима исчезла.

— Да. Все сложили вон в этот ящик, — ответила Фейт, указав подбородком на деревянный сундук в дальнем конце повозки. — Наверное, они получили строгий наказ предъявить графу все. Даже твой посох…

— А книжечку, которую дал мне монах?

— Думаю, она тоже там…

— Какое все же он чудовище, этот монах! — воскликнул Мьолльн. — Ничего себе прием! Подумать только, сдать нас солдатам! Хорош христианин!

— Наших лошадок они тоже прихватили, — сказала Фейт, — ничего там не оставили.

— Прекрасно, — откликнулась Алеа, — не надо будет за ними возвращаться…

Потом она замолчала и прикрыла глаза. Мьолльн продолжал негромко ворчать, Фейт откинула голову на задний борт повозки.

Усилием воли Алеа отодвинула от себя все, что ее сейчас окружало. Разожгла невидимый огонек в голове, в центре лба. Сайман был в ней. Она разогрелась им, пустила вдоль рук, по спине, по ногам. Ощущение было очень приятное. Еще немного — и сайман охватит все ее тело. Пусть дойдет до кончиков пальцев, пусть медленно разливается, подобно плавному течению реки. Алеа сделала глубокий вдох, а потом выдохнула вперед волну горячей энергии. Она увидела вокруг себя голубое сияние, незаметное для окружающих, и вспомнила, как удивился Фелим, когда она сказала ему, что видит его сайман. Энергия Фелима была красной, и Алеа подумала тогда, что цвет зависит от того, кто его создает, мужчина или женщина. А может быть, голубым сайман бывает только у Самильданаха, а у всех остальных он красный… Она пока еще не знала этого, но чувствовала, что когда-нибудь это поймет. А возможно, научившись, и сама сможет порождать энергию красного цвета…

Алеа сосредоточилась на том, что ей предстояло сейчас сделать. Она сконцентрировала сайман перед собой и придала ему форму клинка. Затем, усилием воли переместив этот невидимый клинок себе за спину, одним движением перерубила веревки, стягивающие ей руки. Удар саймана был точен. Теперь она владела им в совершенстве, хотя понимала, что находится лишь в начале пути. Она вновь переместила голубую энергию вперед и ловко повторила движение, ударив по веревкам на ногах, затем также освободила руки и ноги Фейт и Мьолльна. Теперь все трое были избавлены от пут.

Фейт и Мьолльн завороженно глядели на девушку. Они точно знали, что это сделала она, но все же не могли сдержать удивления. Они не произнесли ни слова. Мьолльн поднял руки и недоверчиво осмотрел запястья.

В задней части повозки вдруг раздался сухой треск. Крышка сундука, в котором были заперты их вещи, сама собой отскочила и упала на пол. Алеа не спеша поднялась и подошла к сундуку за своими вещами. Достала оттуда одежду, подаренную друидами, брошь Фелима, дубовый посох, кинжал. И молча вернулась на свое место.

Мьолльн немного помедлил, потом тоже встал и взял из сундука волынку и меч Кадхел, подарок Фелима. Он посмотрел на Алею, улыбнулся и сел, поглаживая рукой меч.

— Неужели мы не сбежим отсюда? — недоверчиво спросил он.

— Нет, — с улыбкой ответила Алеа. — Нас желают видеть в Риа? Что ж, мы туда явимся, но не со связанными же руками! Граф должен понять, что я важная гостья и что если я пришла, значит, сама этого пожелала.

Фейт тоже улыбнулась. Ей не терпелось увидеть лица солдат, когда они обнаружат, что их пленники не связаны.

— Как вы, бродячие актеры, живете? — спросил Фингин.

Была середина дня, их повозка катила вперед по направлению к западу. После дождей, ливших на протяжении двух дней подряд, лошади с трудом переставляли по размокшей дороге ноги. Колеса вязли в грязи, и повозка ползла еле-еле.

— Обычно, — ответил Мэл, — мы разъезжаем но дорогам целыми семьями. А семья для нас — широкое понятие… Мы с Кейтлин путешествуем вдвоем, потому что решили создать новую актерскую школу.

— А есть такие школы? — удивился друид.

— Нет, конечно. Мы просто так это называем. Дело в том, что не все понимают сценическое искусство одинаково. Некоторые остаются верны репертуару, в точности следуя тексту, другие только импровизируют…

— А вы?