Все хорошо! - Татьяна Белкина

Тщедушный на вид мужичок предпенсионного возраста обладал на редкость противным и громким голосом. Тихая звериная ненависть закипала где-то внизу живота и, ширясь и булькая, подбиралась к горлу. Маша встала, мужичок резко уменьшился в размерах. Ей отчаянно захотелось схватить этого плюгавого дурака за шею и разбить его никчемную башку об эту самую первую колонну.

— Заткнись, урод! — внятно посоветовала Маша и покинула помещение.

Дождь все больше напоминал снег. Маша зашла в ресторан «Фиолет» на углу Росси. Сально-смазливые типы ползали по ней взглядами, прыщавый официант утомительно долго перечислял весь спектр сортов кофе, пока она не рявкнула и на него тоже. Надо было что-то с этим делать. Лучшее лекарство — работа. Маша достала конверт с жирафом и перечитала задание. Бульканье не прекращалось. Ресторан «Фиолет» был слишком роскошным для ее ненового драпового пальто и промокшей вязаной шапки с дурацким помпоном. Кофе оказался невкусным и сказочно дорогим. До окончания Сониных занятий еще почти час.

«А что, если действительно попробовать? До девяносто второго дома с круглым двориком минут десять ходьбы, посмотрю на это чудо архитектуры!»

Маша встала, оставила деньги, злорадно не положив чаевых, и пошла по Фонтанке мимо уродливого бетонного издательства, затянутого в зеленоватый саван реконструкции БДТ, потом по Лештукову мосту перешла свинцово-серую реку, прошла мимо антикварного магазина, где покупала «Книгу маркизы», и уперлась в закрытые ворота девяносто второго дома. Маша стояла у арки и пыталась успокоиться.

«Что со мной происходит? Уже на людей бросаюсь! Нет, правда. Ведь и мать, и завуч, и Игорь — все по-своему правы. Просто такая жизнь. Тысяча съеденных котлет».

Ворота открылись, мечтательная девочка со скрипкой вежливо придержала дверь, и Маша вошла во двор. Он был очень большой. Ничего удивительного, что рачительные купцы Устиновы решили уплотнить жилплощадь. Кое-где шел ремонт, и вокруг ям-воронок лежали груды размокшей земли. Маша без труда отыскала круглое строение, в теле которого зияли четыре широких арочных проема, расположенные друг напротив друга и украшенные замковыми камнями. Внутренний дворик был действительно идеально круглой формы и необычайно маленького размера, метров восемь в диаметре. Он был совершенно пуст. В его круглый колодец задумчиво смотрело свинцовое петербургское небо. И лился дождь. Все вранье. Нет никаких девяносто трех рек. В этом городе есть только две реки: одна соединяет с неистощимым источником влаги где-то на небесах, а другая протекает сквозь три столетия его удивительной истории. И все они, Маша, Стаська, Соня и даже урод из «художки», просто плывут по течению.

Маша встала на середину и сосредоточилась. Надо было правильно сформулировать желание. Чего же она хотела? Может, денег? Нет, не то. Может, успеха и известности? Опять мимо. Может, просто вернуться в свой собственный угол? Слишком просто. Или чтобы вернулся Игорь? Только не это. Маша посмотрела на случайно пробившийся сквозь тучи краешек промокшего солнца.

— Хочу, чтобы у всех на душе стало солнечно. Чтобы…

В арку въехал черный седан «лексус» и замигал фарами. Маша отвернулась. Теперь про главное. Она снова попыталась сосредоточиться, упираясь взглядом в облака. Седан мерзко загудел. Маша даже топнула ногой от возмущения, но оборачиваться не стала.

— Девушка, дайте машину запарковать!

Водитель делал отчаянные жесты и даже высовывался в окно, но Маша возмущенно не реагировала. Нашел где машину парковать. Совсем уже обнаглел!

— Ты отойдешь или нет, курица мокрая!

Водитель открыл дверь и стал вылезать из машины, явно не для того, чтобы оказать ей моральную поддержку. Безнадежно. Эксперимент не удался. Никакого солнца в душе. Один кипящий туман.

— Чтоб ты провалился! — в сердцах крикнула Маша и устремилась в противоположный проем.

Уже почти выйдя из арки, она вдруг обернулась. Что-то было не так. Седан продолжал стоять на том же месте. Двигатель деловито шуршал. Водителя не было. Маша осторожно развернулась и сделала несколько шагов.

— Эй, где вы там?

Ей послышался слабый стон. Маша побежала к машине. Дверца открыта. На пассажирском кресле кожаный портфель и перчатки. Ключи в замке зажигания. Машина в арке. Распахнутая дверь блокирует проход. Маша, сделав круг, вбежала в ту же арку. Впереди поблескивали светоотражатели шикарной машины. С левой стороны вдоль края дома была прокопана канава шириной в полметра. Видимо, земля мешала проезду, и куча грунта лежала с внешней стороны периметра здания. Раньше Маша на нее и внимания не обратила. По краю канавы стояли маленькие незаметные флажки. Между ними натянута оранжевая пластиковая сетка. В районе открытой дверцы флажков не было. Ничего не было, в том числе и противного хама. На всякий случай Маша заглянула в канаву. Там, запрокинув голову, в неестественной позе лежал мужчина. Из груди у него торчала железная спица строительной арматуры. С трудом выудив из сумки телефон, дрожащими руками Маша ткнула в строчку вызова «неотложки», довольно отчетливо назвала адрес диспетчеру «скорой помощи» и даже смогла убедить недоверчивую дежурную в своей вменяемости. Затем ее переключили на «службу спасения», где властный голос приказал ей оставаться на месте, попытаться выключить двигатель и ни в коем случае не трогать пострадавшего.

И тут она услышала гогот, тот самый омерзительный дьявольский хохот, который, как отрыжка после чрезмерного обеда, преследовал ее второй день. Нет. Никакой паники! Это просто радио! Надо добраться до ключей. Маша осторожно двигалась вдоль скользкого края канавы. Взгляд ее судорожно обшаривал подозрительно знакомый силуэт мужчины. Пальто расстегнуто. Маша застыла. На водителе был синий пуловер.

КРЫЛЬЯ

— Козлова! Что это? В тринадцать тридцать — совещание в мэрии. Просил же ничего мне с часу до трех не планировать!

— Я и не планировала. Отдел развития товарного рынка и коммунальных услуг запланировал совещание, обязательное для всех участников тендеров. Если желаем бюджетного пирога, надо идти.

— А это? Еще лучше: Одиннадцать ноль-ноль-Станислава Дубковская, журнал «Жираф». Мы что, перепрофилировались в издательский дом?

— Дмитрий Валерьевич! Подпись под планом перспективного развития ваша или мне мерещится?

— Ты, Козлова, не умничай. При чем тут план?

— Как же «формирование положительного имиджа путем тесного сотрудничества со СМИ»? «Жираф» — модное издание. Его читают или хотя бы просматривают все категории, которые мы отнесли к целевой группе.

— Прекрати выражаться, Козлова. Тебя в магистратуре не учили, что нельзя быть умнее начальника?

— Я стараюсь изо всех сил. К сожалению, не всегда получается.

— Так. Хватит намеков. Где текст?

— Простите, но журнал дал нам бонусную полосу только при условии, что интервью будет в произвольной форме. Телефон звонит. Можно ответить?