Убийца в фамильном гнезде - Яна Розова

– Что за спешка, почему я не могу переодеться? – удивилась я, как только мы отъехали от ворот поместья.

– Не стоит Никите видеть меня, – ответил Илья. – Я пообещал деду, что никогда не приеду в поместье и не попытаюсь встретиться с тобой.

– И я пообещала. – Мое признание не удивило его. – Но тут же нарушила. Я искала тебя, еще пять лет назад. Пыталась звонить, приезжала к твоему дому, но там никого не было.

– Да, не было. Я в том доме уже давно не живу, а сестра приезжает только летом. Не помню точно, но, кажется, пять лет назад поступала в институт моя племянница, и они пропустили лето. А телефон я отключил.

– Мне так нужно было с тобой встретиться, – с упреком сказала я, – я столько речей подготовила! А сейчас не могу говорить.

Он грустно посмотрел на меня:

– Я тоже.

Байкерский бар находился прямо на обочине пыльной дороги, которая шла через степь к далеким горам. Я не знала раньше о существовании этого места, потому что у меня не было никаких дел в этих краях. А местечко это было симпатичное: и небо, бледно-голубое из-за летней пыли, которая неслась по небу вместе со степными ветрами, и цветущая разнотравьем древняя земля, и впечатляющее здание, напоминавшее деревянный сруб, явно чужеродный в наших местах.

Возле бара стояли несколько мотоциклов, один из которых точно был «харлеем». Я с уважением посмотрела на все это хромированное великолепие, припомнив отчего-то своих казаков со всеми их черкесками и саблями.

В баре на нас, действительно, даже не посмотрели. Мужчины в коже и женщины, одетые как самые заправские шлюхи, специализирующиеся на садо, пили пиво, говорили о чем-то своем, время от времени громко смеялись. Все они были намного старше меня, ближе по возрасту к Илье. Кажется, эти ребята не потрудились воспитать себе смену, что, учитывая музыку, звучащую в баре, лично мне было жаль.

Мы сели в самый дальний уголок. Илья сходил к бару, где колоритный пузатый бармен выдал ему две бутылки пива, и вернулся.

– Ты, наверное, за границами позабыл, что у нас за рулем пить нельзя?

– А я пить и не собираюсь. Просто сидеть здесь без пива не принято.

Мы сидели друг напротив друга за широким деревянным столом, и никто из нас двоих – таких смелых и замечательных – не мог начать говорить.

Я никак не могла открыть рот и сказать, глядя ему в лицо, ощущая окружающую Илью ауру, что знаю о его преступлении. Да, от прошлого не уйдешь, оно настигнет и раздавит тебя в тот миг, когда ты будешь вприпрыжку бежать по облакам, но пять минут, десять минут, час, несколько часов рядом с Ильей я могу себе подарить? Или мне надо прямо сейчас выплеснуть ему в лицо пиво и закричать: «Ты, негодяй! Ты убил мою сестру и украл мою Библию!»

Мы встретились глазами, заключая договор о ненападении, срок действия которого закончится, как только один из нас произнесет условную фразу. Не важно, намеренно или нет.

– Я читаю твою последнюю книгу, – сказала я, отпив глоток пива.

– Приятно слышать, – ответил он.

Светский разговор плавно развивался. А если бы я в тот миг знала, что мы оба полагали, будто ведем беседу с убийцей, то было бы еще интереснее.

– Так ты был на необитаемом острове?

– Да, – ответ Ильи прозвучал довольно небрежно, – в книге все написано.

– Расскажи, так интереснее.

– Ну, ты уже знаешь, что это был остров в Северной Атлантике, такой маленький, что его не на все карты наносят.

– Ты жил там, как в сериале «Остаться в живых»?

– Ну, не совсем. Остров был, мягко говоря, не тропический. Там зимой минус десять, а летом плюс двадцать пять в самую жаркую погоду. Осенью было два урагана, а весной на мою нору сошла лавина с единственной на острове горы. И я там был в полнейшем одиночестве.

– Но вдруг ты бы заболел? – вскинулась я. – Можно только одну занозу в палец получить и умереть от столбняка!

– Раз в месяц мимо острова проходило рыболовецкое судно. К их появлению я разводил на берегу костер. Это означало, что я жив и здоров.

– Но если…

Он резко покачал головой, словно «если» было плохим словом, неприличным или грубым.

– В условиях моего контракта оговаривалось, что я иду на некоторый риск. И у меня была аптечка с противостолбнячной вакциной. Даже аспирин был. Но я ни разу не заболел. Один раз, правда, упал с дерева, и у меня защемило что-то в спине. Помнишь, я еще в поместье рухнул вместе с Альханом? Ну вот, а после полета с дерева я три дня лежал пластом. Чуть с голоду не умер. Там же все время надо было еду добывать, а если лежишь, то будешь голодный. Мне еще повезло, что дело было летом и я не мерз. Да, все это ерунда!

– А что тогда не ерунда?

– Отсутствие туалетной бумаги, – хмыкнул он и отпил глоток пива. – А что в поместье? Как ты там живешь с иждивенцами? Они, мягко говоря, невыносимый народ.

– Ну ты-то ведь с ними как-то жил?

– Да так и жил – как с невыносимыми людьми. – Что бы ни говорил Илья, ему было приятно вспоминать те годы, это я разглядела. – Все-таки я мог поболтать с Валеркой, с Эльвирой, да и дед был очень своеобразным собеседником. Никогда не было понятно – дразнит он тебя, разводит или просто тупо обманывает. Но дед был личность, и это все объясняет.

Илья чуть было не произнес те самые слова, нарушив наш договор, поэтому я трусливо решила отвести флотилии в нейтральные воды.

– Но как ты стал известным путешественником?

– Да никакой я не известный! – раздраженно махнул он рукой. – Все это пишется, чтобы люди книги покупали. Пять лет назад, когда дед велел мне уехать…

У меня вдруг возникло чувство ужаса, как на американских горках, – вдруг именно сейчас Илья заговорит о том, чего я так боялась? Но нет, он продолжал рассказывать историю своей необычной карьеры:

– …Я решил, что поеду в Индию. Там прожил больше полугода, даже работал в одном учебном центре, занимался с детьми математикой. Но потом что-то домой потянуло. Я вернулся, устроился ассистентом на кафедру культурологии в одном университете. У меня же нет никаких степеней и опыта. Но мне было безумно скучно, и я написал книгу об Индии. Отправил в разные издательства и случайно попал на своего бывшего однокурсника – Сашу Нестеренко. Ему понравилась моя рукопись, он вышел на меня и предложил такой вот проект: я катаюсь по свету, пишу книги, а он их выпускает. Ну, кажется, дело пошло.

– Класс, – восхитилась я.

О путешествиях мы болтали еще долго – Илья был неисчерпаем, да и мне было что вспомнить о моем годе в Париже. Наконец Илья глянул на часы и сказал, что надо возвращаться домой.

Мы снова посмотрели друг на друга, скрывая страх и недоверие, но снова не смогли сказать друг другу то, ради чего встретились.