Неправильная невеста - Татьяна Алюшина

И Алисе пришлось взять на себя защиту этого решения мужа и от медиков, желавших проводить как можно дольше исследования этой редкой болезни, и от отчаяния Павла Наумовича.

Стас прожил еще два года.

Он умирал в ужасных мучениях, страшно задыхаясь. Алиса все время находилась рядом с ним, как только его экстренно доставили в клинику, и не отходила от него все эти дни. И Стас до самого последнего момента все пытался ей что-то сказать, а потом просто смотрел выцветшими от муки глазами ей в глаза…

Когда Павлу Наумовичу какой-то молодой интерн-идиот позвонил из клиники и сообщил о смерти сына по телефону и объяснил, как именно тот умирал, у этого сильного волевого человека случился обширнейший инфаркт, и он рухнул на пол в своем кабинете.

Алиса срочно примчалась из клиники, где только что умер Стас, в военный госпиталь, в котором оперировали Павла Наумовича и боролись за его жизнь медики.

Два дня она практически не уходила из госпиталя, дежуря у его кровати, а когда Павел Наумович очнулся, то взял ее ладошку в свою большую руку и сказал, с трудом произнося слова:

– Подвели мы тебя, Лисонька. Были два здоровых, сильных мужика и защитника, а осталась ты одна за всех, – и тяжелая слеза выкатилась из уголка глаза этого железного мужчины и медленно покатилась по виску.

– Я не одна, – наклонилась она к нему. – У меня есть вы и Темка, а втроем мы со всем справимся. Только вы поднимайтесь, Павел Наумович, пожалуйста. Вы нам очень нужны, – наклонилась, поцеловала его в щеку и повторила: – Очень.

– Я поднимусь, – твердо пообещал он.

Стаса похоронили на Ваганьковском кладбище рядом с бабушкой и дедом, и только одна Алиса знает, чего ей стоило получить разрешение на это захоронение, но она справилась.

А их жизнь изменилась насовсем.

Павел Наумович встал, как и обещал, но по состоянию здоровья был отправлен в отставку. Ему предстоял долгий реабилитационный период, по сути, новый образ жизни – определенные лечебные физические упражнения и правила питания, необходимость каждодневных прогулок и свежий воздух.

И, посовещавшись с Алисой, они решили переехать в родовое гнездо Головиных за город. Назвать этот дом дачей не имелось никакой возможности.

Дачей он был изначально – это да.

Участок выделили отцу Павла Наумовича еще в тридцатые годы как военному высшего командирского состава. Поселок этот в народе так и называли – «Комсостав», за то, что большей частью имевшие в нем дачи принадлежали военным чинам не ниже полковников.

Дом построили в типичном стиле того времени, как практически все соседские, – деревянный, как правило, покрашенный в светло-зеленый цвет, с верандами, застекленными белыми оконными рамами, с характерными переплетами-вставками разного размера стекол, разделенными рейками, с мансардным этажом, заключенным в острый скат крыши.

Разумеется, был он настоящим дачным домиком без особых удобств, зато стоял на огромном участке, среди сосен, елей, рябин и березок, и Павел Наумович, который провел здесь все свое летнее детство, этот дом с участком и этот поселок очень любил и старался сохранять его и обихаживать, поэтому-то в доме постоянно что-то чинили, укрепляли, модернизировали и латали.

Но лет восемь назад генералу пришлось принять непростое решение о сносе старого любимого дома, полного теплых и радостных воспоминаний, и возведении на его месте нового.

Стас учился в МГИМО, и уже всем было понятно, что этот молодой человек сделает блестящую карьеру дипломата. Павел Наумович подумал, что для карьеры сына хорошо бы было иметь приличный дом за городом, в который не стыдно будет пригласить значимых и нужных людей.

Вот в свете этой главенствующей концепции и проводились строительство и полная переделка участка. Но! Новый дом хоть и был в три раза больше прежнего, внешне полностью оказался выдержан в архитектуре старого – те же стилизованные под деревянную обшивку планки светло-зеленого цвета на стенах, те же просторные веранды с трех сторон дома с такими же белыми окнами, но, разумеется, выполненные из современных материалов.

Огромная, великолепная, упакованная техникой кухня, такая же просторная гостиная для приемов, две большие спальни, три предполагаемые детские, еще две комнаты поменьше и большой кабинет на первом этаже, душевая и ванные комнаты и еще дополнительно один санузел. На втором этаже восемь гостевых комнат, бильярдная и две душевые с санузлами. На третьем, мансардном этаже одно большое пространство, включающее в себя кинозал и нечто вроде игровой комнаты для детей и взрослых, разбитой на зоны. Да еще и баня на участке, как небольшой дом в той же архитектурной стилистике.

Такой вот размах и…

Алиса предложила перебраться туда жить, и Павел Наумович полностью поддержал невестку – а чего в городе торчать, воздух свежий Темке нужен, да и врачи ему рекомендуют. Но сначала он переписал дом на Алису, а квартиру на внука. За что Алиса ворчала недовольно:

– Что это вы придумали, Павел Наумович! Помирать, что ли, собрались? Так я вам не дам, так и знайте! Нам мужчина нужен, глава семьи, хозяин дома, руководитель жизни, защитник и опора, а вы тут дарственными разбрасываетесь, как за упокой услышали!

– Да все нормально будет, не помру пока, – пообещал ей Павел Наумович.

Но решения своего не изменил.

Перебрались быстро и сразу же слились с этим домом, как всегда здесь жили, совпали со всей его стилистикой тридцатых, с эргономикой движения внутри – да со всем совпали, с каждым закутком! Точно дом их ждал, родненьких и любимых, и теперь расстарался окутать уютом и теплом, преподнося себя в самом лучшем свете. И оказалось, что им втроем тут так хорошо душой, что и лучше не придумать, а маленькому Темочке все удобно и безопасно.

Когда переезжали и складывали вещи, Павел Наумович никак не мог отыскать какие-то старые документы и позвонил бывшей домработнице, много лет проработавшей в их семье, но несколько лет назад ушедшей на пенсию, – Маргарите Леонидовне.

Она сразу же отозвалась на просьбу, приехала и легко обнаружила необходимые бумаги. Алиса предложила выпить чаю, пообщаться, с первой минуты расположившись к этой женщине. Сели за стол разговорились.

Маргарита Леонидовна долго плакала, вспоминая Стаса, которого считай что вырастила с первых дней жизни, и рассказала, что тоже осталась совершенно одна: муж умер, единственная дочь живет за границей, и у нее самой там непростая жизнь, редко звонит и не приезжает. Вот она одна и кукует. Доживает жизнь. Пенсия у нее мизерная, приходится выживать как может.

– Значит, так! – тут же постановил Павел Наумович. – Собирайте свои вещи и жить будете с нами. И это не обсуждается! А чтобы вы не чувствовали себя неуютно, квартиру вашу сдадим и деньги вам на карточку будут опускаться. А то знаю я вашу щепетильность!

И Маргарита Леонидовна снова расплакалась. На этот раз от радости.

На новоселье к ним в дом съехались боевые друзья Павла Наумовича и подарили толстого, тяжеленького и совершенно очаровательного щенка Георга там какого-то закрученного по имени, московской сторожевой породы.