Ангелос - Гюльнур Аслан

— Присоединит ли царица к нам свое войско?

— Амазонки не страшатся войны и будут воевать бок о бок с вами. Но я полагаю, что дело наше заведомо проиграно и лучше бы подумать о мирных переговорах.

Все с удивлением уставились на Фою.

— Что ты такое говоришь, принцесса? — вступился Зобер, и его большие красивые глаза оглядели ее с изменившимся выражением. — Мы все продумали до мелочей. Помпей даже не сможет перейти Куру, ибо ему придется подвергнуть свое войско большой опасности! Мы возвели на реке длинный частокол. Войску Помпея предстоит долгий и мучительный путь по безводной местности. А его дела в Риме не так хороши, чтобы рисковать своей репутацией.

— Помпей знает обо всех ваших хитростях. И он уже на этом берегу.

— Но как? — только и вырвалось у Оройса, а онемевший Зобер, казалось, и вовсе потерял дар речи.

— Не знаю как. Слышали мы лишь то, что он заранее приказал своим людям наполнить водой десять тысяч бурдюков и подготовился к долгому переходу, словно знал, что его ждет. Пусть и с трудом, но он преодолел со своим войском Куру без единой потери.

При этих словах даже Касис отставил еду, и уставился на девушку не веря своим ушам. За столом повисло гнетущее молчание.

— Этого не может быть. У нас есть достоверные сведения о том, что Помпей пойдет прямым путем через Иберию. Это самый короткий путь. Мы и частокол-то этот на всякий случай строили. — говорил Оройс.

— Он хочет застать вас врасплох.

— Что там говорит этот ребенок? — злобно возмутился Касис, придирчиво вытягивая шею, чтобы теперь получше разглядеть Фою.

— Я лишь говорю, что обо всех ваших планах Помпею давно известно. Его лагерь уже стоит не по ту, а по эту сторону Куры, и он сделает все, чтобы победить в этом бою. Он считает, что просто обязан разгромить ваши войска, чтобы укрепить свои позиции и признание своей мощи в Риме.

— Такого быть не может! — решительно отмахнулся рукой Касис.

Фоя молча смотрела на него.

— Я не пойму, Зобер, — обратился он к племяннику, — если Помпею удалось перейти Куру, не узнали бы мы об этом?

— Узнали бы. — настороженно ответил Зобер, суженными глазами наблюдая за всеми, кто сидит за столом, вглядываясь в малейшие изменения выражений их лиц.

— Если вы говорите о ваших лазутчиках, — наконец проговорила Фоя, — то Помпей их всех перебил. Мы сами об этом узнали случайно. Поэтому царица и отправила меня так срочно. Нужно принимать решение.

— Принцесса Фоя, вы только что сказали, что среди нас затесался предатель, не так ли? — спокойно, но грубо заключил Аран.

Послы союзных племен начали нервно перешептываться. При этих словах до сих пор не проронивший ни слова Кирн метнул на него жестокий взгляд, который не укрылся от цепкого взора Фои.

— Именно. — спокойно отвечала девушка. Следующие же ее слова повергли всех присутсвующих в полный шок. — И он сидит за этим столом.

— Хочешь сказать, что среди моих друзей затесался враг? — угрюмо переспросил Оройс.

— К сожалению, это так, царь.

— Но это совершенно невозможно! — возразил представитель гаргарейцев, поглаживая свою жиденькую седую бородку. — Никто кроме нас не знает всех деталей.

— Мы сражались бок о бок я даже не помню сколько раз! Все сидящие за этим столом проверенные войной люди! — негодовал Оройс. Он был воином, в смелости и стремительности не уступающим даже своему брату Касису. Но в последние годы нрав его становился все мягче, а здоровье все слабее. Это мешало Оройсу сохранять прежнюю остроту ума, но не препятствовало его яростному стремлению защитить свои земли.

— Может, ты тогда знаешь, кто этот предатель? — придирчиво взглянул на нее посол скифов. Внутри него клокотала ярость от того, что эта юная женщина всего за несколько мгновений внесла раздор в застолье. Силы народов собирались воедино не для того, чтобы за один вечер каждый представитель начал подозревать другого.

— Знаю, — спокойно ответила и на эти нападки Фоя.

— И кто же? — допытывался царь. Казалось, он все же поверил этой молодой посланнице. Даже если амазонка лжет, вероятность предательства со стороны тех, кому он мог с закрытыми глазами доверить собственную жизнь и даже свою страну, выбила почву у него из под ног.

— Я не могу этого поведать. — опустила глаза девушка.

— Но почему же? — возмущался Касис, размахивая бараньим ребром.

— Потому что царь не поверит мне. Завтра же предатель сам о себе даст знать, будьте уверены.

— Если даже ты говоришь правду, в чем я сильно сомневаюсь, — вступил Аран, — откуда тебе известно обо всем этом?

— Я знаю еще много того, о чем вы даже не подозреваете, принц. — сказала Фоя, многозначительно посмотрев на него.

После таких новостей о продолжении торжества не могло быть и речи. Фоя встала из-за стола и, извинившись, направилась в сторону своего шатра, а за ней следовала верная Деянира.

Поздней ночью угрюмые глаза пристально наблюдали за шатром амазонок. Полная луна достаточно сильно освещала поляну, чтобы можно было точно разглядеть все, что творится вокруг палатки. Он стоял здесь, сокрытый зарослями кустарника уже достаточно долго: с тех пор как всякий шум в лагере стих. Он знал, что сейчас самое главное — дождаться нужного момента.

Вдруг края палатки пошевелились, и из нее показалась упругая фигура длинноволосой амазонки. Она напрвалялась к кустам недалеко от него, по-видимому, чтобы справить нужду. Он невольно затаил дыхание, желая не быть замеченным. Как только она скрылась в кустах, он постарался тихо прокрасться поближе к палатке. Но стоило ему ступить на край, освещенной луной площадки, как за его спиной раздался громкий женский голос:

— Зачем пожаловал, предатель?

Обернувшись, Кирн увидел Деяниру, направившую в его сторону острый и длинный меч. В мгновение ока он вынул свой меч из ножен, скрестив его с оружием амазонки. Мужчина и женщина сошлись в бою. Ловкие движения Деяниры не уступали умению прославленного воина, но не могли сравниться с его силой, и его меч оказался прямо над сердцем жещины.

— Остановитесь! — услышал он оклик принцессы Фои за своей спиной.

Чуть обернувшись на ее голос, он не успел сообразить, что меч выбит у него из рук и Деянира, воспользовавшись тем, что он отвлекся на мгновение, свалила его на пол, придавив ногой. Выбраться из-под этой стройной женщины не составляло бы труда, если бы ни острый клинок, глядящий прямо ему в кадык и прекрасные черные глаза, сверкающие перед его лицом. Именно этот колючий взгляд больше потряс жертву, чем