Дьявол в Белом городе. История серийного маньяка Холмса - Эрик Ларсон

Но Бернэм не стоял на месте. Он, например, организовал конкурс для выбора женщины-архитектора для проектирования Женского павильона на выставке. Победительницей стала София Хейден из Бостона. Ей был двадцать один год. Конкурсный приз стал оплатой представленного ею проекта: одна тысяча долларов. Все архитекторы-мужчины получили за свои проекты по десять тысяч долларов. Многие восприняли скептически то, что какая-то не известная никому женщина смогла сама справиться с таким серьезным проектом. «Подробное изучение фактов показывает, что эта женщина самостоятельно, без чьей-либо помощи выполнила все чертежи, – писал Бернэм. – Все сделано в ее доме ею самою».

Однако в марте все архитекторы пришли к выводу, что дела продвигаются слишком медленно и что если все объекты будут построены в соответствии с разработанными изначально проектами из камня, стали и кирпича, то здания едва ли будут готовы ко дню открытия. Они приняли единодушное решение покрыть свои здания «оболочкой»: упруго-эластичной смесью штукатурного раствора и джута, из которой можно формовать колонны, скульптурные элементы, а также наносить ее на деревянные каркасы, создавая иллюзию, будто они сделаны из камня. «На стройплощадках не будет ни одного кирпича», – объявил Бернэм.

В этой горячке, когда нагрузка на Бернэма и его занятость делами выставки постоянно увеличивались, он осознал, что уже не может больше откладывать приглашение архитектора, который бы заменил его любимого Джона Рута. Ему был необходим человек, способный вести текущие дела фирмы, поскольку сам он был выше головы занят делами выставки. Кто-то из приятелей порекомендовал ему Чарльза Б. Этвуда из Нью-Йорка. Макким, узнав об этом, покачал головой. Среди архитекторов циркулировали разные истории об Этвуде, о его ненадежности и зависимости от вредных привычек. Тем не менее Бернэм назначил встречу с Этвудом в Нью-Йорке, в отеле «Брансуик».

В назначенное время Этвуд не пришел. Бернэм, прождав его час, покинул отель и отправился на вокзал, чтобы успеть на свой поезд. Когда он переходил улицу, симпатичный мужчина в черном котелке и плаще с капюшоном, с черными глазами, похожими на дула пистолетов, подошел к нему и спросил, не он ли случайно является мистером Бернэмом.

«Да, это я», – ответил Бернэм.

«А я Чарльз Этвуд. Вы хотели со мной встретиться».

Бернэм сердито посмотрел на него. «Я возвращаюсь в Чикаго; думаю, что этот вопрос закрыт, о чем ставлю вас в известность». Бернэм успел на свой поезд. Приехав в Чикаго, он сразу пошел в свой кабинет. Через несколько часов к нему в кабинет вошел Этвуд. Он из Нью-Йорка последовал за Бернэмом.

Бернэм взял его на работу.

Так уж получилось, что у Этвуда был свой секрет. Он был опийным наркоманом. Этим объяснялись и его глаза, изумившие Бернэма, и сумасбродное поведение. Но Бернэм считал его гениальным.

* * *

В качестве напоминания себе и всем, кто появлялся в его кабинете во временной постройке, Бернэм вывесил над своим письменным столом плакат с единственным словом: «БЫСТРЕЕ».

* * *

Времени оставалось настолько мало, что Исполнительный комитет решил начать планирование экспозиций и экспонатов, а также назначать уполномоченных, которые должны будут обеспечить их доставку на Всемирную выставку. В феврале комитет единогласно принял решение послать молодого армейского офицера, лейтенанта Мейсона А. Шафельдта, в Занзибар, откуда он должен был направиться в поездку с целью определить место обитания племени пигмеев, о существовании которых недавно объявил исследователь Генри Стенли, и доставить на выставку «семью, состоящую из двенадцати или четырнадцати этих свирепых лилипутов».

На выполнение этого задания комитет дал лейтенанту Шафельдту два с половиной года.

* * *

За недавно выросшими заборами, окружившими строительные площадки выставки, постоянно происходили беспорядки и случались несчастья. Лидеры профсоюзов угрожали объединиться с коллегами по всему миру, чтобы противодействовать появлению выставки. Известный журнал «Инланд аркитект» [110], издающийся в Чикаго, сообщал: «Эта антиамериканская структура, профессиональный союз, разработала собственный антиамериканский метод свертывания или уничтожения личной свободы индивидуума и насколько возможно применил его в новой сфере – в противодействии проведению работ по организации Всемирной выставки». Такое поведение, утверждал журнал, «в странах менее просвещенных и более деспотических, чем наша, было бы названо национальным предательством». Финансовое положение страны ухудшалось все сильнее. Офисные помещения в только что построенных чикагских небоскребах оставались пустыми. В нескольких кварталах от «Рукери» возвышалось огромное, черное и пока пустое здание, построенное для компании «Бернэм энд Рутс темперенс билдинг». По городу в поисках работы бродили двадцать пять тысяч рабочих. Ночью они спали в полицейских участках или на цокольном этаже мэрии. А профсоюзы между тем становились все сильнее.

Прежний мир уходил в историю. Ф. Т. Барнум [111] умер; грабители могил пытались похитить его труп. Уильям Текумсе Шерман [112] тоже умер. Атланта [113] веселилась. Сообщения из-за границы иронически заверяли, что Джек-Потрошитель вернулся. Недавние кровавые убийства в Нью-Йорке давали все основания предполагать, что он, возможно, перебрался в Америку.

В Чикаго бывший начальник тюрьмы штата Иллинойс в Джолиете [114], майор Р. У. Маклаугри, начал готовить город к росту преступности, который, по общему мнению, должна была вызвать выставка; он разместил в «Аудиториуме» особое подразделение, созданное для получения и распространения данных по идентификации известных преступников по методу Бертильона [115], в соответствии с которой от полиции требовалось производить точные обмеры и подробно описывать физические особенности подозреваемого. Бертильон считал, что произведенные по его системе обмеры каждого человека являются уникальными и таким образом могут быть использованы для того, чтобы распознать преступника под вымышленными именами, которые тот менял, перемещаясь из одного города в другой. Теоретически детектив, работающий в Цинциннати, мог передать по телеграфу в Нью-Йорк несколько отличительных характеристик в численном описании, надеясь, что тамошние сыщики с их помощью найдут того, кто им нужен.