Фолиант смерти - Юрий Бурносов

Следом за хозяином вошел Молот и, словно не обращая на бедолагу внимания, уселся на свое место.

– Нормально ты его приложил, – заметил Бойз.

– Кстати, не так уж, чтобы и очень. Просто он давно не тренировался, а я, как ты знаешь, практикуюсь постоянно, – подмигнул сыщику дворф.

– Да уж знаю, – усмехнулся сыщик. – Так что, подымем его?

– Сам встанет. Он же не камриец.

– А чем тебе вдруг не угодили камрийцы?

– Хлипкие вы по сравнению с ларсцами, – хмыкнул Молот. – Настоящий горец после хорошей взбучки только повеселеет, а вы плакать будете – то у вас болит, это…

Хозяин тихо застонал.

– Если хочешь унизить ларсца – протяни ему руку помощи. Северяне – очень гордый народ. Пожалуй, даже слишком.

Корчмарь перевернулся на спину, глубоко вздохнул и шумно выдохнул. Тихо ругнулся.

– Вот увидишь – он теперь совсем по-другому будет к нам относиться, – заверил Молот.

Хозяин наконец сел. Мотнул головой.

– Ты где этому научился? – спросил он, не поворачиваясь.

– В Сартоне. Множество тренировок, множество боев.

– Никогда еще меня не вырубали с одного удара, – признался корчмарь. В голосе его появилось уважение, которого раньше не наблюдалось.

– Я только и делал последние пару лет, что дрался. Мы с братом – многократные чемпионы по кулачным боям.

– Так ты Камнеглот, что ли?! – ахнул корчмарь.

Марк удивленно посмотрел на дворфа: неужели о непобедимых братьях знают уже во всем королевстве?

Происходящее красноречиво свидетельствовало, что да.

– Именно так. Камнеглот. Старший брат, – ответил Молот. Он говорил просто, даже обыденно, без какой-то лишней гордости, будто отвечая на вопрос: «Ты, случайно, не тот мужик, что живет в третьем доме на Ниточной улице?»

– С ума сойти. – Корчмарь, опираясь на стоящую рядом лавку, поднялся. – Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь встречусь с самим Молотом Камнеглотом! А тот, второй – это твой брат, да? Боровик?

– Он, он, – усмехнулся дворф.

– Да… Неожиданно… – покачал головой хозяин и, вытерев руку о фартук, протянул ее Молоту. – Хайн. Рад знакомству.

– Взаимно.

– Так вам еще нужен проводник? – спросил Хайн, выпуская ладонь дворфа.

– Да, очень, – обменявшись взглядами с Марком, кивнул старший Камнеглот.

– Тогда можете считать, что вы его нашли, – сказал корчмарь. – Никто не знает горы лучше меня, уж поверьте.

– Ты хочешь вести нас в горы? – удивился сыщик.

– Да. А в чем дело? – нахмурился корчмарь.

– Ни в чем, но… Как ты бросишь свой двор?

– Ну, у меня ведь есть пара хороших помощников, – усмехнулся Хайн. – До столицы – не больше пяти дней. Думаю, две-три недели тут прекрасно обойдутся и без меня.

– И сколько ты бы хотел получить за хлопоты? – спросил Марк.

– Думаю, пятидесяти дугов вполне хватит. Ну и еда и питье.

Сыщик только покачал головой.

Он рассчитывал, что придется отдать как минимум сто. Судя по всему, им определенно везло.

– По рукам, – сказал Бойз вслух.

– Отлично. Когда отправляемся?

– Завтра утром, – ответил Молот.

– Здорово. Как раз успею все объяснить Джимми и Вилксу, чтобы без меня дело не стояло.

– Вот-вот, займись, – посоветовал дворф. – А мы пока приведем в чувство Боровика.

Хозяин постоялого двора кивнул и убежал в кухню.

– Хороший парень, – заметил Камнеглот, когда корчмарь скрылся за дверь. – И удар неплохой. Настоящий ларсец.

– Мы можем ему доверять? – поинтересовался Марк.

– Как брату. Если ларсец дал слово, он даже за все золото мира его не нарушит. Поверь, я-то уж знаю.

– Верю, – кивнул Бойз.

Он немного лукавил. Слова дворфа, конечно, несколько успокоили сыщика, но полностью доверять незнакомому человеку было, на взгляд Марка, непростительной беспечностью, которая могла стоить очень дорого.

Надо держать ухо востро и глаз не спускать с этого парня. Пусть докажет свою верность делом, тогда уже можно будет о чем-то говорить.

Как сказывал папаня Марка – завоевать доверие трудно, а потерять легко. Так что корчмарю придется очень постараться, чтобы не разочаровать сыщика.

Они посидели еще чуток, успели побеседовать на самые разные темы, начиная с обсуждения погоды и заканчивая жарким спором по поводу экспорта дорогого трагского табака в Камрию, после чего решили немного прогуляться по окрестностям.

На улице было солнечно, но холодно. С крыши свисали большие и маленькие сосульки; окна пестрили замысловатыми узорами, а резкие порывы ветра понуждали оправлять ворот куртки.

Когда они покидали столицу, там была середина осени. Здесь же царила зима – столь нелюбимое Марком время года.

Впрочем, оно казалось не таким уж плохим, если наблюдать за ним через окно собственного дома, сидя у потрескивающего камина с кружкой горячего вина на столике рядом.

На улицу же выходить было, по его мнению, достаточно глупо.

Сложней всего, конечно, пересилить себя – заставить встать из уютного кресла, натянуть куртку, сапоги и отворить дверь, пуская внутрь противный холодный ветер. А потом идти, утопая по щиколотку в снегу, чтобы допросить предполагаемого свидетеля, который на деле таковым вовсе не является.

Но сейчас Марка не слишком раздражала погода. Трудно сказать, чем это было обусловлено – может, тем, что вокруг были необжитые земли, без многочисленных домов-коробок со всевозможными вывесками, приглашающими заглянуть внутрь.

Впереди были горы, к ним вела широкая дорога, а по обеим сторонам от стези простиралась заснеженная степь.

Странное ощущение свободы.

Марк, что греха таить, не слишком любил находиться среди множества людей, спешащих по своим невероятно важным делам. Он не посещал шумные вечера, на балы его попросту не приглашали, а если бы и приглашали, он все равно бы на них не приезжал.

Сыщик любил побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями.

Временами он, конечно, чувствовал острую потребность в общении и тогда приглашал к себе единственных друзей – Камнеглотов. С ними всегда было легко и весело, с ними он забывал о всех проблемах и неурядицах.

Чемпионы кулачных боев и в то же время – обладатели невероятного чувства юмора.

Однако дворфы, разумеется, не задерживались у него дома подолгу. Посидев пару-тройку часов возле камина, чуть-чуть опьянев, они убирались восвояси, оставляя Марка в одиночестве. Бойз проводил остаток вечера в компании полупустой бутылки вина, а после, допив его, отправлялся ко сну.