Грязные деньги - Анна и Петр Владимирские

— Уверен, Вера Алексеевна, вы не откажетесь от морепродуктов. Есть омары, устрицы, креветки, гребешки. Еще у нас целый косяк разнокалиберной рыбы — дорадо, сибас, камбала, черная треска, угорь. А хотите — речные деликатесы: например, лягушачьи лапки или раки? — Не давая гостье задуматься, он продолжил: — А может, после холодной улицы чего-нибудь горяченького? Сытненького? Морские жители раздразнят аппетит.

— И что?

— А у нас есть нерядовые блюда, пользуйтесь случаем. Фуа-гра, жаренная с белыми грибами и картофелем, фуа-гра, жаренная с грушей, ягодами и кофе-соусом, фуа-гра, жаренная с карамболем, ежевикой и малиной. Трюфеля и белые грибы. Выбирайте!

Сергей Тарасович предвкушал и разве что не потирал руки. Вера Лученко вздохнула, будто перед ней сидел расшалившийся мальчишка, и ответила:

— Я же сказала: на ваше усмотрение. Не тяните, заказывайте уже, скоро Дарья Николаевна придет.

Очень быстро пришла Даша, присел к столу и Тимур. А Чернобаев на правах хозяина все еще делал вид, что они собрались тут как добрые друзья: просто насладиться «нерядовыми блюдами». Все заказанное принесли. Вера хозяину стола чуть подыгрывала, чтобы понаблюдать, и все же с удовольствием пробовала экзотическую еду.

Дарья подавленно молчала. Ей не хотелось ничего, она была ужасно напугана и совершенно не представляла себе, что на этот раз выкинет ее замечательная подруга. Акимов отказался от еды, заказал себе двойной эспрессо.

Тихо позвякивали серебряные столовые приборы. Ужинали фактически двое — Чернобаев и Лученко. Сотникова не притронулась к своей тарелке, начальник охраны пил вторую подряд чашку крепкого кофе. Снаружи спал зябкий, выстуженный город. А здесь царило лето — в интерьере, еде и напитках. Можно расслабиться. Только ведь на это и рассчитывает господин владелец ресторана, Вера точно знала. Вот сейчас, посреди смакования очередного блюда, внезапно прервет сам себя и сделает резкую подачу, как в теннисе.

Так и вышло.

— Ну так вот, о краже. — Чернобаев посмотрел на Лученко серьезно, даже жестко. — Мы чудненько с Дарьей Николаевной договорились. Она может подтвердить, не так ли? А теперь я, к сожалению, буду вынужден дать делу ход.

Подача неожиданная, но впечатляет разве что зрителей. Сотникова поднесла ко рту сигарету, Тимур взял со стола красивую зажигалку, включил огонек… И внезапно отпрянул назад, словно какая-то невидимая сила отшвырнула его. Он провел руками по лицу, выронив зажигалку, отдернул руку и заговорил, хотя обычно не произносил ни звука, пока к нему не обращались:

— Черт! Обжег себе ресницы. Как полыхнуло, надо же!

— Что такое? — недовольно спросил Чернобаев.

— Но вы ведь не дали мне прикурить… — Даша вертела в руках незажженную сигарету.

Акимов поднял с пола упавшую зажигалку, но второй раз подносить ее гостье не стал, положил на стол перед Дашей, а сам пересел подальше, на диван в противоположном конце ресторанного зальчика. Чернобаев подождал, пока Сотникова прикурит, затем продолжил:

— Итак, суть договоренности. Дарья Николаевна осуществляет программу моего продвижения в парламент, а я забираю заявление из милиции. Так что инцидент можно было считать исчерпанным, Вера Алексеевна, — до вашего глупого звонка. Теперь я могу и передумать, а согласился выслушать вас только из любопытства.

— Насколько мне известно, вы обязали Дарью Николаевну выполнить эту работу для вас даром.

— Совершенно верно. В счет погашения долга за украденное кольцо. Должен же за это кто-то ответить? Услуги рекламного агентства за несколько месяцев приравниваются к стоимости кольца, с небольшим процентом за моральный ущерб.

— Значит, целый коллектив обречен остаться без зарплаты и работать на вас как на рабовладельца. Вы считаете такое нормальным?

— А таковы суровые законы бизнеса. Вы человек, далекий от этого, медик, вам не понять. И я не обязан проводить для вас ликбез. Но просто из любезности подчеркиваю, что обошелся с рекламным агентством госпожи Сотниковой более чем гуманно. Мог ведь потребовать денежную компенсацию в недельный срок или в трехдневный. Что тогда? Где бы она раздобыла такие деньги? У вас, милый доктор?

Он уже был уверен, что удар достиг цели, и вернулся к тарелке с яствами. Мяч унесся, а противник опустил ракетку и провожает его растерянным взглядом.

Тут Лученко повела себя неожиданно. Она поднялась и подошла к сидящему поодаль охраннику. Тот вытирал платком пот, обильно струившийся полбу. Глаза его затуманились и слегка закатились вверх.

— Вы так сильно побледнели, голубчик, — сказала Вера. — У вас предобморочное состояние, ну-ка дайте пульс…

— Не нужно, все в порядке, — начал было сопротивляться Тимур, и тут же по его голосу всем стало ясно, что не все в порядке.

Тимуру и самому это было ясно, сердце колотилось как бешеное, но он не верил, что может вот так, ни от чего — вдруг свалиться, когда рядом хозяин. И злился на себя.

Лученко обернулась к Чернобаеву и врачебным тоном приказала:

— Срочно вызывайте «скорую»! У него гипертонический криз.

Чернобаев нахмурился и вопросительно глянул на своего охранника (тот пожал плечами), поднял руку, подзывая к себе кого-то. Засуетились сотрудники ресторана, забегали, бледнее белого листа сделалась Даша. Вера взяла Акимова за руку и что-то ему сказала, в общей суматохе слов ее слышно не было, потом спокойно уселась на уютный диван.

Она поймала на себе беспокойный взгляд олигарха. В жизни Сергея Тарасовича почти не случалось ситуаций, когда он не знал, как реагировать. Он ясно понял только, что его превосходство дало трещину. Привычный помощник, верный пес, предназначенный для устрашения и безрассудного уничтожения противников хозяина, — вдруг выбыл из строя.

Вера тем временем не давала Чернобаеву опомниться. Она пожалела Тимура, укорила Чернобаева, что нельзя позволять подчиненным пить столько кофе, даже если они молоды и здоровы. А то мало ли что. Она, как врач, знает столько случаев…

Хозяин и охранник слушали Веру с опасливым вниманием. Очень быстро приехала медицинская бригада, врач осмотрел Тимура, измерил ему давление, сказал:

— Скачок давления. Второй такой вызов сегодня. Конечно, кофе пили. Дался вам этот кофе, пили бы соки, что ли, нам бы работы меньше было. — Он обернулся к медсестре, державшей в руках чемоданчик, и сообщил: — Как в прошлый раз.

Медсестра наполнила шприц и ловко сделала Тимуру укол в плечо, протерла кожу. Тревожно запахло спиртом.

— Какая больница сегодня дежурит? — спросила Лученко.

— Двенадцатая, — ответил доктор.

— Хорошо, — сказала Вера Алексеевна. Почему «хорошо» — никто не понял, да и в ажиотаже происшествия некому было задаваться этим вопросом.

Тем временем оказалось, что Даша сильно нервничает. Вера поняла это по тому, что ее подруга все время барабанила пальцами по своей сумочке. Она еще вчера уговаривала Веру разрешить ей не присутствовать на «разборке». Но Вера проявила неожиданную твердость: «Ты меня потом расспросами замучишь, что да как. О том, что опасность миновала, ты должна узнать сама, лично». Даша из деликатности перестала курить, когда охраннику стало плохо, и вот теперь ей нечем было заняться. Вера положила ей свою руку на плечо, стараясь передать свою уверенность, и подруга расслабилась.