Медное царство - Виктория Князева

Иван решил, что умнее всего будет не вмешиваться в семейные дела. Тем временем стражи привели Будислава. Тот был напуган, бледен, но молчал.

— Так‑так, голубчик, — иронически начал царь, — значит, полюбилась тебе моя Калинушка‑краса?

— Полюбилась, царь‑батюшка! — поклонился богатырь. — Мочи нет, как полюбилась!

— И, значит, как водится, пирком да за свадебку? Совет, мол, да любовь?

— Э… — Будислав был явно не готов к такому повороту событий. — С‑свадебку?

— Да‑да, — кивнул Далмат, — все как положено, а?

— Да, — с готовностью согласился Будислав, — сделай такую милость! Одним словом… Благослови, батюшка!

Царь аж взвизгнул от такой наглости:

— Ах ты, собачий сын, холоп! Себя не помнишь?! Знай свое место, щенок! Стража. — Далмат хлопнул в ладоши. — В темницу! Чуть рассветет — повесить на городской площади!

Стражники, до сих пор хранящие молчание, хором ответствовали: „Будет исполнено, батюшка царь“, — и увели богатыря. Далмат, немного переведя дух, пробормотал:

— Ишь ты! Благословить его!

Он разгладил бороду, с отвращением выдернул из нее перья, стыдливо прикрыл халат кафтаном и посмотрел на Калину:

— Ты чего стоишь? Ты чего ждешь? Ну‑ка быстро в постель, ночь на дворе!

Царевна поклонилась и быстро пошла прочь. Проходя мимо Ивана, она хитро улыбнулась ему и шепнула что‑то вроде: „Ах ты, эдакий душка“.

Калина ушла, стражи пока не возвращались. Царь молчал, Ваня смотрел куда‑то в пол и думал о том, казнят ли его, как и Будислава, на рассвете или же царь отложит это мероприятие до вечера. Несколько минут в зале царила полная тишина.

— Замуж мою девку взять не хочешь? — неожиданно поинтересовался царь Далмат. — А то я таким манером всех своих богатырей перевешаю.

Ваня ошарашенно покачал головой. Царь, казалось, несильно и расстроился.

— Ну и ладно, это уж не твоя забота. Хотя, ты подумай как следует: девка даром что беспутная, зато первая красавица в Серебряном царстве, ну и… приданое, само собой. Полцарства не дам, но пару торговых городов — это я тебе обещаю. Чего? Не хочешь? Ну и ладно, не хочешь как хочешь. — Он помолчал, пожевал губами. — Сказывай, за какой надобностью тебе огнецветка‑то сдалась? Чай, дорого не продашь, пользы от нее никакой, разве что по ночам светить заместо лампады. Да и ест много — поди, поболе всей моей дворни за день лопает. Оно, конечно, диковинка, да только теми диковинками в наше время не больно кого и удивишь. Ну? Зачем?

Ваня вздохнул и решил, что терять ему нечего:

— Батюшка царь! У царя Елисея есть дочь, Светло‑яра…

— Светлояра? — оживился Далмат. — Знаю, красивая девка. И что?

— Она моя невеста, — смущенно сказал Иван, — вот ее батюшка и затребовал…

И Ваня поведал царю Далмату свою историю от начала и до конца. Царь слушал внимательно, не перебивал, спросил только под конец:

— А от меня‑то ты что хочешь?

Ваня повалился ему в ноги:

— Ваше царское! Не вели казнить! На что тебе птица‑огнецветка, сам говоришь, не велика в ней корысть! А мне за нее царь Елисей мою Светлояру вернуть обещался!

— Невеста, говоришь, — задумчиво протянул владыка Серебряного царства. — Невеста — это штука хорошая. Особенно если такая девица распрекрасная, как твоя несравненная Светлояра. Я бы тебе птицу за так отдал, попроси ты меня по‑хорошему, я же не зверь какой, понимаю. Сам когда в женихах ходил, каких только тягот на себя ни принял. Но и ты меня пойми… — Далмат подошел к Ване и тронул его за плечо. — Да ты встань, чего валяешься‑то?

Ваня встал. Царь со вздохом продолжал:

— Мне тебя теперь за так отпустить совесть не позволяет. Казнить тебя, конечно, не казню, меня дочка тогда со света сживет. Да что дочка, я ж тоже человек, тоже душу имею. Но за так не отдам огнецветку.

Ваня, обрадованный было тем, что его не повесят, снова загрустил. Царь поспешно добавил:

— За так не отдам. Сослужи ты мне, Ваня, службу.

— Какую, батюшка царь? — обрадовался Иван. — Ты скажи, я все сделаю!

— А вот какую… — Тут Далмат мечтательно завел глаза и поведал: — Стар я стал, Ванюша. Годы, сам понимаешь… Силы уже не те, да и глазами ослаб. А пожить еще хочется, ой как хочется! Ты молодой, тебе проще. Вам всем, молодым, проще. Взять ту же Калину — двадцать лет девке, мать в ее годы уже третьего принесла, Василия‑царевича. А она все как неприкаянная, с солдатами только путается, дурная головушка. Ты меня прости, что я так, как на духу, тебе говорю. Тяжко мне, Ванюша. А хочется на нее поглядеть, как под венцом будет. Да и внуков понянчить охота. Да только чую, — царь тяжело вздохнул, — не доживу я.

Вздохнул и Ваня. Царь бросил на него пытливый взгляд, подумал немного и продолжил:

— Но слыхал я, Ванюша, что в Золотом царстве, в тридесятом государстве, общим счетом в тридцатой державе, у могучего царя Кусмана есть яблоня с молодильными яблоками и колодец с живой водой. Если старику съесть золотое яблочко с той яблони — помолодеет, а водой умыть глаза слепцу — будет видеть. Вот если бы какой добрый молодец вроде тебя не в службу, а в дружбу съездил бы в Золотое царство да привез бы мне золотых яблочек и живой воды кувшинец о двенадцати рылец, я бы этому добытчику не то что птицу‑огнецветку подарил, а и полцарства бы отписал, да еще и дочку свою дал в придачу.

— Ваше величество! — Ваня вскочил на ноги. — Не надо прочих добрых молодцев и полцарства тоже не надо! Ничего не надо, царь‑батюшка, добуду я вам и яблоки молодильные, и воду живую — только отдайте мне птицу огнецветную!

— Добудешь, значит? — обрадовался царь Далмат. — Вот это хорошо! Вот это по‑нашему! Дай‑ка я на тебя погляжу!

И царь, по‑доброму улыбаясь, оглядел Ваню с головы до ног. Видимо, остался доволен и крякнул:

— Эх, Ванюша! Всем ты хорош! Так что ж тебе Калина‑то моя не глянется?

— Всем глянется, батюшка царь! Царевна Калина чудо как хороша. Верю, что судьбу свою найдет в скором времени, да только не пара мы! — Ваня вздохнул и почти шепотом произнес: — У меня ведь уже невеста есть.

— Невеста — это да. — Царь зевнул и почесал живот. — Невеста — это дело хорошее. Значит, говоришь, достанешь золотых яблочек, порадуешь старика? Это ты хорошо решил, это ты молодец, а то я чуть было тебя не повесил. Но ты все‑таки, — Далмат погрозил Ивану пальцем, — ты все‑таки подумай насчет Калины. Девка она хорошая.

— Я обязательно подумаю, — заверил его Ваня, и царь, еще раз зевнув, договорил:

— Ну а раз подумаешь — оно и хорошо. Ты давай думай, а я пока пойду почивать дальше.

— Спокойной вам ночи, батюшка царь, — от всей души пожелал Ваня, — теперь уж, чай, не свидимся долго!