Золотой браслет. Тигролов. Гаспар Гаучо. - Майн Рид

исполинской силой, крошили драгун вокруг себя. В этой свалке происходили возмутительные по своему зверству сцены. Так, например, Татука очутился под лошадью, на которой сидел подпоручик Гевит; схватив за ногу несчастного молодого человека, Татука стащил его наземь и по рукоятку вонзил в грудь его нож, которым обыкновенно индейцы скальпируют врагов; сам Татука был тут же застрелен; он умер, но умер отмщенный.

Были также и странные случаи, например, выходка Ван Дика: он опрометью бросился из рядов сражавшихся, когда неожиданно увидел недалеко от себя Золотого Браслета. Мак Дайармид узнал своего ненавистного доносчика и бросился с поднятой саблей на него; но шальная пуля раздробила ногу его серому коню, и удар не состоялся. Корнелиус же улепетывал так быстро, что остановился только там, куда выстрелы уже не долетали.

Франк Армстронг во главе своей части был одним из первых, врубившихся в гущу индейцев; он очутился один на один со страшным Медведем-на-задних-лапах и спасся лишь каким-то чудом от угрожавшего ему удара. Он был уже ранен стрелой в руку и вынужден был сражаться только правой рукой; но, управляя лошадью без рук, он сумел парировать нацеленный на него удар и так удачно разрядил в противника свой револьвер, что вождь дакотов свалился как сноп и уже более не вставал.

Все внимание Франка было поглощено Золотым Браслетом, стойко державшимся в 300 футах от него. В душе он желал ему умереть с оружием в руках. Франка страшила участь, грозившая Мак Дайармиду, если бы он попался в плен.

Чарлей Колорадо сразился с Красной Луной и убил его из карабина; Американская Лошадь пал под ударами четырех драгун, окруживших его. Наконец, с падением Медведя-на-задних-лапах стало ясно, что поражение индейцев неминуемо. Лишившись половины людей, теснимые с двух сторон, они перестали сопротивляться, и одни бросали оружие, другие — немногие, — повернув лошадей на север, спасались бегством.

Только небольшая кучка безумцев продолжала с остервенением обороняться, безо всякой надежды на успех.

Среди этих отчаянных был и Золотой Браслет. Эти люди были вооружены на европейский манер и преподали драгунам хороший урок; но число их все убывало; они теснее жались к своему вождю, который, потеряв много крови из-за двух полученных ран, едва держался в седле. Люди его заметно уступали много превосходившему их числом неприятелю, драгуны все теснее сжимали в кольцо кучку храбрецов, и недалека казалась та минута, когда сопротивление их будет сломлено и все они будут захвачены в плен. Но вот в самый критический момент в плотном кольце сражающихся вдруг оказался всадник в костюме шотландского горца, который схватил обессилевшего вождя, бросил его, словно мешок, поперек седла и, как молния, исчез в северном направлении.

Армстронг все видел. Он понял сцену, разыгравшуюся на его глазах: доблестный Эван Рой с отчаянной храбростью избавил Мак Дайармида от угрожавшего ему плена.

Это был последний акт сражения. Оставшиеся индейцы обратились в бегство. Стычка продолжалась не более двух часов, но была в высшей степени смертоносна. С обеих сторон были обезображенные трупы, стонущие раненые, изуродованные лошади и потоки крови.

Комендант Сент-Ор не позволил войскам преследовать бегущих. Он знал, что главная цель достигнута, что союз племен, которого они опасались, теперь не сразу оправится от полученного удара. Поэтому полковник, как только убедился, что позиция осталась за ними, приказал прекратить пальбу и дал сигнал к отбою.

Когда войска выстроились, произвели перекличку и сосчитали выбывших из строя, — их оказалось шестьдесят: двадцать два человека более или менее опасно раненых и тридцать восемь убитых. Сначала полагали, что Ван Дик был в числе последних: в течение последнего получаса его никто не видел, и его имя думали уже занести в печальный список, как вдруг он появился, очень сконфуженный и бледный.

Лошадь его, как объяснил он, была под ним убита и сам он чуть-чуть не был скальпирован.

Однако правдивость его рассказа вызвала сильные сомнения после того, как лошадь Ван Дика была действительно найдена убитой, но на значительном расстоянии от места сражения, и убита она была выстрелом из револьвера в голову.

Эта история окончательно погубила Ван Дика во мнении полка. И без того уже многие офицеры перестали разговаривать с ним после давешней истории с Армстронгом. Теперь же только двое или трое решились подойти к нему — с предложением подать в отставку.

— Знаете что, мой милый, — говорил ему в тот же вечер капитан Грюнтей за стаканом пунша, — вам будет нелегко удержаться в полку. Может быть, тут и нет вашей вины, но обстоятельства сложились против вас, и все приняли сторону этого маленького интригана Армстронга. Не лезьте на рожон, — лучше уступить сразу.

Когда после этого Корнелиус пробирался в темноте к себе, он, проходя мимо палатки Армстронга, услышал вдруг свое имя и, следуя давней подлой привычке, остановился и стал подслушивать.

Марк Мэггер как раз беседовал с раненым Армстронгом. Он целый день торчал подле коменданта и наполнял себя впечатлениями, а свою книжку заметками. Как только кончилось сражение, он тут же, не сходя с места, написал чудесный рассказ о происшедшем, снабдив его разными чертежами и набросками, а Чарлей Колорадо в тот же час поскакал с этой драгоценной корреспонденцией на ближайшую станцию для отсылки ее в редакцию «Геральда».

Исполнив свой долг, Мэггер поспешил навестить своего раненого приятеля.

— Хорошо, — говорил Армстронг в ту минуту, как Корнелиус остановился у палатки, — оставим этот разговор. Что сделал или чего не сделал Ван Дик, нам какое дело?

— Видели вы этого черта Мак Дайармида, как он сражался?

— Да, как лев. Знаете, одно время я уже думал, что его возьмут-таки в плен.

— О нет, этого бояться было нечего! Он скорее дал бы себя изрубить в куски. Ведь он хорошо знал, что его ожидает.

— Да, я очень рад, что он не попал в плен; но, быть может, Эван Рой увез не более как труп Мак Дайармида, — вот чего я боюсь. А впрочем, смерть солдата на поле битвы —