Лекарство для безнадежных - Кирилл Григорьев

Дочь спала у себя наверху, бойфренд, для разнообразия, остался у родителей, и Немченко был один. Один в пустом спящем доме, один в сонном поселке, даже, наверное, один в целом городе.

Впрочем, рядом с ним всегда была фотография улыбающейся жены.

Он сидел со стаканом коньяка, изредка косясь в угол, где вчера появился ночной гость. Прибудет ли странный товарищ сегодня скрасить ему ночное одиночество?

Когда зазвенел телефон, Немченко в душе даже обрадовался. Хорошо, что Голос, для разнообразия, решил воспользоваться простым средством общения.

Впрочем, заряженный и смазанный пистолет уже лежал у Вадима под руками.

Он поднял трубку.

— Не спишь? — осведомился Голос.

— Я встаю рано, — ответил Вадим. — А ты-то спишь вообще?

— Редко. Раз-два в неделю.

— Надо многое успеть?

— Ты даже не представляешь себе, сколько.

— Например, моих людей напугать до потери сознания.

— Хм…. Проверял на складе, значит?

— А я всегда проверяю.

— А доверяешь?

— Редко.

— Всегда считал нас с тобой похожими.

Немченко помолчал.

— Слушай, — произнес он, — а ты вообще человек?

Голос издал звук, отдаленно напоминающий смешок.

— У нас, что начался период доверительных отношений?

Немченко хмыкнул.

— Просто сейчас три утра, а поговорить не о чем.

— Поговорить всегда есть о чем, — сказал Голос. — Если честно, у меня совсем нет времени на размазывание соплей. Я очень хочу, чтобы ты бросил свой коньяк, лег и отдохнул, как следует.

— Моя мама давно умерла, — напомнил Немченко, закидывая ноги на стол. — И ты на нее не похож совершенно.

— Она, кстати, передает тебе огромный привет.

Ноги Вадима сейчас же оказались вновь на полу.

— Как?! И как она там? — едва не задохнулся Немченко от волнения.

Голос вздохнул.

— Нормально, — ответил он устало. — Как и положено женщине, отравившей собственного отца и сдавшей дядю чекистам.

— Мама? — опешил Вадим. — Не может быть…

— Любовь к людям — это у вас семейное, — теперь уже явственно усмехнулся Голос. — А ты, видать, недооценивал свою родню.

Немченко потрясенно отхлебнул из стакана. Даже вкуса не почувствовал.

— Кто еще из моих отличился? — после паузы поинтересовался он.

— Если коротко — то почти все. Поколений пять-шесть и все — отпетые. Хочешь, я тебе завтра файл с твоей подробной родословной скину? — спросил Голос. — Кто, кого, когда и почему?

Вадим помолчал.

— Почему же все вокруг такие одинаковые? — грустно поинтересовался Голос.

Вадим пожал плечами.

— Потому, что, наверное, люди.

— Потому, что, у каждого куча скелетов в шкафу. А совесть скромно делает вид, что ничего не знает. Ну, ладно. Какие планы на завтра?

— Собираюсь съездить в цех, к Борзову. Хотя все утверждают, что Дронов твой мертв. Зачем он тебе сдался? Я просмотрел файл — обычный парень, каких полгорода. Хочешь, я тебе другого найду?

— Вадим, — произнес строго Голос. — Хватит. А насчет Дронова, все поймешь завтра. Думаю, ты его завтра увидишь. По крайней мере, должен.

— Как же я увижу мертвого? — спросил Немченко и тут же сам себе на вопрос ответил. Видел уже, на днях.

— Не мертв он, — сказал Голос, и впервые за все время Вадиму послышалось замешательство, — или… не знаю. Завтра ты будешь моими глазами.

— Так карты говорят? — попытался сострить Немченко.

— Так говорю я.

— Мне его брать? Ну, если встречу…

Голос помолчал.

— Завтра решим, — после паузы сказал он. — Посмотрим вначале, оглядимся. Так что ложись спать. День у тебя завтра будет очень трудный.

— Совершенно не хочу.

— Нет, Вадим. Ты очень хочешь спать.

И внезапно Немченко почувствовал, как веки отяжелели, а глаза сами собой закрываются.

— Эй, погоди… — начал было он.

— Поспи, Вадим, — оборвал его Голос. — И возьми с собой завтра к Борзову хорошую крепкую команду. Обязательно возьми.

2

А Немченко уже спал.

Голова его безвольно опустилась на стол, а тело распласталось по креслу.

Во сне, взявшись за руки с давно умершей женой, он шел по залитым солнцем Воробьевым горам. Шел и беззаботно счастливо улыбался.

А вокруг них цвело лето. И даже тени от ног не падали на горячий асфальт.

Своим друзьям Голос умел дарить хорошие сны.

1

Тополев, с утра пораньше вновь занялся подготовкой ударных групп. Вначале Петровский решил было привлечь к процессу Кравченко, но Анатолий рано утром ворвался в его диванный сон в кабинете с потрясающим известием: злоключения со вчерашним бомжом не окончились.

— Он что — выжил что ли? — спросонок буркнул ничего не понимающий Петровский.

— Он же не терминатор, Тарас Васильевич, — усмехнулся Кравченко. — Однако дел успел наворотить — только держись. Помимо себя сжег еще четверых около вокзала. Трупы только сегодня утром обходчики нашли. Так что меня снова тягают в милицию для дачи объяснений.

Петровский вспомнил свое ощущение в отделении. Странную уверенность, что бомж сделал что-то еще более ужасное, чем банальный поджог.

— Успехов, — пожелал тогда Кравченко Тарас и поднялся.

Он почти совсем не спал этой ночью.

Зачем Тензору мог понадобиться Дронов? Тарас видел только одно применение. Максим через несколько часов, должен был превратиться в идеальное оружие убийства. Неуязвимое и неотвратимое. Стать настоящим нечеловеком. А при грамотном использовании и руководстве теряющий личность Максим мог бы превратиться в оживший кошмар из снов.

Умывшись в туалете, Петровский едва не столкнулся с секретаршей. Лизочка сегодня оказалась непривычно пунктуальна.

Лиза, существо очаровательное, прекрасное и возвышенное, была секретаршей Петровского и своего рода уникумом. За многие годы жизни Тарас не встречал более редкостной и самовлюбленной дуры. В офисе ее держали из-за великолепных форм, томного голоса и скорости печати на компьютере, по крайней мере, так уверял Антон. Впрочем, у Тараса были сильные сомнения в том, что Лизин рабочий день заканчивается на работе. Что-то вы там суетитесь, товарищ Тополев, подумал мельком Петровский.