Пункт назначения – Прага - Александр Валерьевич Усовский

– но его целью были вовсе не разведчики; пулемётчик, развернув МГ-42 в сторону сквера, расположенного на северо-запад от аптеки, яростно поливал его густыми очередями. У Савушкина от скверного предчувствия сжалось сердце.

– Товарищ капитан. это партизаны! – Произнёс Котёночкин.

– Знаю. Были партизаны. Да, похоже, все вышли….

Немцы, залегшие на тротуаре вокруг своего «ганомага», начали по одному подниматься и короткими перебежками перемещаться к скверу. По ним уже никто не стрелял – нападавшие либо успели бежать, поняв, что не на тех нарвались, либо…. Савушкин не хотел думать о худшем – но лучшего ждать не приходилось…

– Товарищ капитан, я пулемётчика сниму? – прошептал на ухо Савушкину Некрасов.

– Валяй. И держи потом «ганомаг» и улицу вокруг под наблюдением. А мы пока ударим во фланг.

Некрасов, живо заняв позицию, прицелился, выстрелил – и сразу укатился за угол.

– Попал?

Вместо ответа снайпер только хмыкнул и промолвил:

– Я наверх. Оттуда лучше видно, и позиция не засвеченная.

– Хорошо, лезь. Хлопцы, а мы тем проулком в сквер. Андрей, рацию не забудь.

Разведчики прошли меж домами, нависавшими над узенькой мощёной тропой, и вышли к какой-то арке – за которой начинался сквер. Савушкин осмотрел место недавнего боя – так и есть. Четверо. Лежат рядком, как их пулемётная очередь скосила. Вот так оно и бывает – первый бой, он же последний. И ни одного немца не положили…. Ладно, ребята, покойтесь с миром – мы вашу работу доделаем… И Савушкин скомандовал:

– Андрей, прикрываешь с тыла. Володя, давай вдоль живой изгороди, по-пластунски – перекроешь улицу с этой стороны. Как услышишь наши выстрелы – бей. Олег, ты со мной. – И вдвоём они, максимально пригнувшись, перебежали бульвар, идущий вдоль сквера. Немцы, о чём-то оживлённо дискутировавшие на его противоположной опушке – кажется, их не заметили. Савушкин облегчённо вздохнул.

– Новобранцы, похоже. Из последнего призыва.

Костенко кивнул.

– Штурмгеверы свои держат, бы дрова.

– Твои справа, мои слева. На счет три.

Они залегли за кустами, Савушкин шёпотом произнёс: «раз, два, три, огонь!» – и два автомата в их руках загрохотали в унисон.

Четверо немцев рухнули, как подкошенные, двое оставшихся невредимыми – бросились бежать к аптеке. Раздалась очередь Котёночкина – один из бегущих, неловко споткнувшись о невидимую преграду, выронил автомат и рухнул на мостовую, второй, избежавший пуль лейтенанта – вскинул свой «штурмгевер» и выпустил очередь на полмагазина в сторону огневой Котёночкина. Вторую очередь он выпустит не успел – щёлкнул винтовочный выстрел, и последний немец, согнувшись пополам, рухнул, поджав руки с автоматом под себя.

– Всё? – спросил Костенко.

– Кажись, да. Пойдём, проверим. Я смотрю, ты страхуешь.

– Добре.

Из четверых чешских партизан один подавал признаки жизни – пули попали ему в бедро и живот. Раненый был в сознании, но дышал тяжело, хрипел, изо рта сочилась сукровица пополам с серо-жёлтой пузырящейся массой. Савушкин печально покачал головой.

– Не жилец? – Спросил Костенко.

Капитан лишь отрицательно покачал головой, но достал перевязочный пакет. Вдвоём они наложили бинт на раны – но их усилия оказались напрасными: чешский партизан, в последний раз тяжело вздохнув, затих, его глаза остекленели. Савушкин молча снял фуражку, то же сделал Костенко.

Четверо немцев в скверу были мертвы – выжить с пятью-шестью попаданиями в жизненно важные органы было бы мудрено. А вот тот, которого подстрелил Котёночкин – как оказалось, был лишь легко ранен в плечо. Савушкин тяжело вздохнул – и где она, справедливость? Но немца всё же пришлось перевязать…

В сквер тем временем начали подходить местные жители. Вскоре раздался женский плач – какая-то чешка, бессильно опустившись на газон рядом с убитыми, завыла, как раненая волчица. Савушкин. увидев подходящего главаря партизан – жестом подозвал его к себе.

– Немцы ещё есть в селе?

Тот лишь пожал плечами.

– Nevím. Taková auta byla dvě…[53]

Твою ж мать! Савушкин мгновенно подобрался, крикнул старшине «Олег, немцы ещё есть!» и метнулся к арке, у которой их ожидал радист. Из проулка, где они оставили свой «хорьх» и раненого курсанта – раздался тяжёлый, глухой взрыв.

– Олег, наша машина!

– Слышу! Капут!

Вдвоём они подбежали к арке. Радист присел за пристенок, но, увидев своих товарищей – встал и опустил автомат.

– Слыхали?

– Да, Похоже, нет у нас машины….

Савушкин, оглянувшись, произнёс:

– Есть «ганомаг». На нём попробуем уехать. Но пока… Андрей, включай свою машинку. И антенну забрось, будем на передачу работать.

– Морзянкой?

– Голосом. Не до шифровок. Давай на частоту барона.

Через три минуты рация была готова к работе. Савушкин, одев наушники, взял в руки микрофон.

– Гауптман Вейдлинг вызывает барона. Гауптман Вейдлинг вызывает барона.

В наушниках щёлкнуло, и Савушкин услышал знакомый голос.

– Эрнст, мой мальчик, что случилось? Мы пока в Шлиссельбурге, шкаф нервничает, грузчики ещё не приехали. Будут в лучшем случае завтра вечером. Повторяю – будут завтра вечером.

– Густав, дружище, вы можете гарантировать, что отправите шкаф утром одиннадцатого мая?

– М-м-м… Это точная дата?

– Точная. Утром одиннадцатого шкаф будут ждать наши грузчики. В Непомуке.

– Хорошо. Одиннадцатого мая утром в Непомуке.

– До связи.

– До связи, мой мальчик. Я слышу по голосу, что вы попали в переделку. Будьте осторожны!

– Вы тоже, Густав. До связи!

Савушкин отключился, подумал и промолвил:

– Теперь – на частоту СМЕРШа Первого Украинского.

Чепрага молча кивнул и закрутил верньерами. Поколдовав над нацией, он коротко бросил: «Готово».

– Штефан вызывает Смальту. Штефан вызывает Смальту. Штефан вызывает Смальту….

– Смальта на связи.

– Смальта, Ворон будет в Непомуке, между Блатной и Пльзенем, одиннадцатого мая утром. Повторяю, Ворон с сопровождением будет в Непомуке между Блатной и Пльзенем одиннадцатого мая утром.

– Принято, Штефан. Ворон будет между Блатной и Пльзенем в Непомуке утром одиннадцатого мая.

– Установите связь с командиром батальона, который там будет находится. Ротмистр Кучинский. Повторяю – связь с командиром батальона ротмистром Кучинским. Он лично знает Ворона и сможет его опознать. Он готов к сотрудничеству. Повторяю, он лично знает Ворона и может его опознать, он готов сотрудничать.

– Принято, Штефан. Мы установим связь с ротмистром Кучинским. СК.

– СК. – Савушкин отключился и вытер пот со лба. Помолчав с минуту, он произнёс:

– Андрей, настройся на частоту власовского батальона.

Радист кивнул, покрутил верньеры, бросил традиционное: «Готово!» и уступил место у рации командиру. Увы, повторить успех двух предыдущих сеансов повторить не удалось – сколько Савушкин не пытался. На его «Штефан вызывает Петра Николаевича» эфир отвечал лишь потрескивающей тишиной.

Савушкин бессильно опустил руки. Лейтенант, положив ему руку на плечо, произнёс негромко:

– Лёша, ты всё сделал. Они его поймают.

Савушкин покачал головой.

– Они могут не установить контакта.

– Установят. Даже без нас. Мы сейчас