Спаситель и сын. Сезон 1 - Мари-Од Мюрай

— Ты не раздумал? Хочешь назвать его Чудиком?

— Тебе что, не нравится?

— Да нет, всё лучше, чем Ахилл!

Алиса специально повысила голос, зная, что Пэмпренель на кухне и непременно ее услышит. Поль согнулся пополам от хохота.

— Мама тебе сказала, когда пойдет за хомяком?

Поль помотал головой, и Алиса взялась за айфон.

— Сейчас я ее спрошу.

На самом деле Алиса хотела знать, чем занята мама в их отсутствие. Поведение матери в последнюю неделю очень ее насторожило: неестественный смех во время телефонного разговора, мурлыканье под нос «I’m singing in the rain»[21]. Можно подумать, жизнь подарила ей чудесный подарок.

Алиса звонила по домашнему.

— Не берет трубку.

— Пошла куда-нибудь, — отмахнулся от сестры Поль.

— Куда пошла?! — рассердилась сестра так, словно младший брат сморозил невероятную глупость. — Магазины давно закрыты.

— В кино.

— Еще чего не хватало! Что она там забыла, в этом твоем кино!

Сестра так на него наехала, что Поль не решился сказать: обычно в кино люди смотрят фильмы.

— Я позвоню ей на мобильный, — решила Алиса.

— Это когда что-то очень срочное, — напомнил ей Поль.

В «папину неделю» им было велено не беспокоить лишний раз маму, и наоборот.

— ЭТО СРОЧНО! — твердо заявила Алиса. — Алло! Мама? Ты где?

— Как где? — прошептал голос, идущий как будто с края света. — Дома.

— Нет. Я тебе только что звонила на домашний, и мне ответил автоответчик.

— Я была в ванной, — тем же шепотом ответила Луиза. — Что у тебя случилось?

— Я по поводу хомячка.

— Нет, не сейчас. Ты же знаешь, мы договорились. Обсудим детали в понедельник.

Луиза говорила все так же тихо. Если бы она была дома одна, она бы рассердилась и повысила голос. Алиса к тому же слышала еще какой-то посторонний шум. Луиза отключилась. Алиса была вне себя. Ей хотелось заорать, заплакать, расколотить свой айфон… При этом она понимала, что, собственно, психовать особенно не из-за чего. Но отец ее предал, и она сделает все возможное, чтобы помешать матери сделать то же самое. Алиса повернулась к Полю и ни с того ни с сего спросила:

— А ты видел отца Лазаря?

— Видел. Я же был у него в гостях. Я и нового хомячка их тоже видел.

— И какой он?

— Шерстка золотистая и…

— Да не хомяк! Отец Лазаря — он какой?

— Прикольный.

Алиса закусила губу.

— Я тебя спрашиваю какой. Урод? Красавец? Высокий? Коротышка? Старый? Молодой?

— Очень высокий, — сказал Поль, показывая рукой, мол, чуть ли не до потолка.

— Великан?

— Ну-у, почти.

Алиса замолчала, набираясь решимости задать вопрос, который вряд ли был политкорректным.

— Очень черный?

— Да.

— Такой же, как твой друг?

— Чернее.

Черный великан! Алиса увидела свою мать в объятиях игрока НБА…[22]

Как легко стало бы у нее на сердце, если бы она знала, что Луиза устроила у себя девичник, выпила немного вина за ужином и сидит со своими подружками, Валентиной и Тани.

* * *

Случайность или знамение времени? Спаситель в этот вторник получил по почте два письма от бывших пациенток. Они сообщали о рождении детишек. У одной родилась девочка, и ее назвали мужским именем Жиль, у другой — мальчик, и его назвали Селест, именем, которое всегда было женским.

Когда в пять часов Сент-Ив открыл дверь, он ожидал увидеть Эллу Кюипенс, а увидел мальчика-подростка, уткнувшего нос в книгу. Через секунду он узнал Эллу — она оторвалась от книги и посмотрела на него.

— Ты… постриглась?

Вместо каштанового каре на голове у нее темнел короткий ежик.

— Вам не нравится? — спросила она и улыбнулась, можно даже сказать, кокетливо.

— Юному рыцарю очень к лицу.

Элла рассмеялась, но, как только уселась напротив Сент-Ива, стала очень серьезной.

— Только вам я открою тайну. Я начала писать свою историю.

— Историю?

— Да, историю рыцаря Эллиота. Я хочу стать писателем. Прогуливать школу больше не буду. Учительница латыни тоже сказала, что стрижка мне идет.

Несвязные фразы Эллы были связаны внутренней нитью. Девочка знала, куда они ведут. Если не она сама, то ее подсознание уж точно.

— Мне не нравится мое имя. Когда я стану писателем, возьму другое.

— Эллиот Кюипенс? — тихо подсказал Сент-Ив.

— Да.

Спаситель вспомнил статью из «Монда» о транссексуалах. Возможно, в Голландии, где сейчас это модно, врач предложил бы Элле попить гормоны, чтобы затормозить половое созревание, пока она не выберет себе пол.

— В девятнадцатом веке жила-была одна девушка, — начал Спаситель, как будто рассказывал сказку, — звали ее Аврора Дюпен. Она решила стать писателем, одевалась в мужские костюмы, курила трубку и издавала книги под псевдонимом Жорж Санд.

— Правда?

— Подростком на Мартинике я прочитал три ее романа, и они стали моими любимыми: «Чертово болото», «Маленькая Фадетта» и «Франсуа-найденыш». Друзья считали, что у меня девчоночий вкус.

Сент-Ив и Элла обменялись понимающими взглядами.

— Вы мне напишете названия этих романов?

Спаситель поднялся со своего кресла и подошел к этажерке с книгами. Достал одну и протянул Элле:

— «Франсуа-найденыш».

— Я прочитаю и верну.

— Не надо, это подарок.

Элла крепко прижала к себе книгу, и Спаситель, невольно вспомнив историю найденыша и их прошлый сеанс, спросил:

— Ты ходила на могилу братика?

Она покачала головой:

— Знаете, эти взрослые всегда обещают…

— Но не исполняют? Ты слишком сурова к взрослым, Элла. Оставь им шанс. Они тоже могут меняться.

— Когда стану взрослым, постараюсь быть как вы.

— Взрослым?

— То есть взрослой…

— Элла-Эллиот, — проговорил Спаситель.

У него на глазах раскрывалась новая личность, и он не мог остаться равнодушным.