Ночь у Насмешливой Вдовы - Джон Диксон Карр

— Погодите минутку, дорогая моя! — Г.М. начал отодвигаться на стуле.

Марион не послушала его.

— В этом году, — заторопилась она, — миссис Рок пришла в голову замечательная идея. У мистера Уэста есть масса интересных диковинок и сувениров, а еще старых маскарадных костюмов, плащей, париков и так далее, и мы решили, что будет забавно, если каждый нарядится в костюм, который более или менее символизирует его товар.

Сэр Генри Мерривейл перестал отодвигаться на стуле. В его глазах появился странный блеск.

— Нарядится, значит? — переспросил он. — Значит, вы задумали что-то вроде маскарада?

Все друзья Г.М. прекрасно осведомлены о его страсти — точнее, одержимости — ко всему, хотя бы отдаленно связанному с театром. Нет нужды напоминать его истории, правдивые или вымышленные, о том, как он играл Ричарда Третьего для Генри Ирвинга. Эта страсть, к досаде старшего инспектора Мастерса, часто увлекала Г.М. в сторону от выполнения долга и приводила к совершенно непредсказуемым последствиям.

— Понимаете, — продолжала Марион, — у Гордона Уэста собрана изумительная, поистине изумительная коллекция реликвий американских индейцев. Он привез из своих путешествий массу вампумов — они вроде бус, но у индейцев ходят вместо денег — и лук со стрелами. А еще у него есть настоящий военный головной убор вождя племени со множеством перьев; я сама его видела на каминной полке. И чучело гремучей змеи — выглядит очень натурально… Как известно, — продолжала она, — Гордон и Джоан намерены вскоре пожениться. Двоим требуется больше места, чем одному. Гордон совершенно не возражает против того, чтобы отдать свою коллекцию нам. А с его головным убором получится полный костюм.

— Ха! — воскликнул Г.М., подпрыгнув на своем стуле, как будто его ударило током. — Так вы хотите, чтобы я стал индейским вождем?

— Если это вас не слишком затруднит, сэр Генри.

— Хм… надо подумать, — отозвался великий человек.

Подумав с минуту, сэр Генри Мерривейл величественно встал и, подойдя к зеркалу, отодвинул в сторону телефонный столик, чтобы было лучше видно. Когда он обернулся, на лице его застыло такое жуткое выражение, что даже Вэтью встревожилась. Г.М., видимо, изображал вождя, который стоит на высоком утесе и разглядывает следы внизу.

— Великий вождь Сильный Бык! — низким, гортанным голосом провозгласил Г.М. — Великий вождь Задаст-всем-Перцу! Великий вождь Гром и Молния!.. Хау!

Очень довольный собой, он вернулся в кресло и серьезно взглянул на Марион.

— Мадам, — проговорил он с величайшим достоинством, — сочту за честь помочь вам. Но послушайте: есть ли у Уэста томагавк? Мне непременно нужен томагавк! А военный клич… думаю, я успею порепетировать.

Марион, конечно, не подозревала, какую бурю она разбудила. Однако на лице ее появилась тревога.

— Сэр Генри! — вскричала она. — Позвольте напомнить, у нас будет церковный благотворительный базар!

Но Г.М. ее не слушал.

— Я могу запрыгнуть на прилавок, — объяснял он одобрительно кивавшей Вэтью, — и притвориться, будто сейчас дам им по башке. Я могу… прошу прощения, мадам! Вы, кажется, что-то сказали?

— Церковный благотворительный базар, — внушала ему Марион. — Там будут в основном женщины и дети. Как вы думаете, что произойдет, если вы начнете издавать военные кличи и гоняться за всеми с томагавком?

Г.М., которому это, очевидно, не приходило в голову, задумался.

— По-вашему, такое поведение будет… слишком реалистичным?

— Вот именно!

— Хм, да. Наверное, вы правы. Я покричу, но тихонько — даже грудные младенцы на руках у матерей не проснутся. Вот увидите!

— Так-то лучше. Ах, спасибо вам, спасибо огромное! Вы обещаете, что…

— Не бойтесь, мадам. — Г.М. величественно поднял руку. — Я покажу вам такого индейского вождя, какого вы не скоро забудете!

Марион собиралась что-то возразить, однако не успела, так как в этот миг зазвонил телефон.

Г.М., несмотря на свои внушительные габариты, проворно метнулся к аппарату. Все его мысли об индейцах (почерпнутые всецело из книг и фильмов и имеющие мало сходства с действительностью) немедленно испарились, как только он поднял трубку.

— Алло? Да. Да, это я. Хорошо. — Короткая пауза. — Мастерс? Отлично. Что удалось выяснить?

На другом конце линии что-то говорили; обе дамы притворились, будто телефона не существует вовсе.

— Вот как! — сказал Г.М. Он вынул из кармана очень маленький блокнотик и с трудом, после целого ряда акробатических упражнений дотянувшись до карандаша, начал быстро черкать пометки. — Неплохо, Мастерс, неплохо! Наконец-то нам повезло. Да, я все понял. Что насчет Лейси?

На другом конце провода что-то ответили.

— Угу. Именно то, что я и ожидал. Теперь я вижу связь. Спасибо, проныра этакий… Нет-нет, пока ничего предпринимать не надо! Ни к чему злиться, сынок. Читайте сегодняшние газеты. Я скоро перезвоню. Пока.

Когда он вернулся в кресло, лицо его стало невозмутимым; все морщины разгладились. Он жевал карандаш, как сигару, и крепко сжимал в руке блокнотик. На сей раз Марион сгорала от любопытства, но виду не подавала. Пока Г.М. рассеянно смотрел в пространство, дамы вели намеренно оживленную беседу.

— …и мы будем так вам признательны, миссис Конклин, если вы лично возьмете на себя один из киосков.

Вэтью была глубоко тронута.

— Мисс Тайлер, можете на меня рассчитывать! Но… меня никогда прежде не просили поучаствовать в базаре, так что помогите мне! — В больших голубых глазах под золотистой челкой застыло озадаченное выражение. — Возможно, потому… в общем, никогда не просили. Удивительно, почему сейчас обо мне вспомнили!

Может, миссис Конклин показалось, а может, нет, но Марион метнула быстрый взгляд на сэра Генри Мерривейла, а потом на нее. Ясно было одно: Марион относится к ней, Вэтью Конклин, без всякого предубеждения. Год назад, несмотря на свои либеральные взгляды, Марион, однако, едва ли отнеслась бы к хозяйке «Лорда Родни» так же по-дружески.

— Какое упущение, миссис Конклин! Этого больше не повторится. Итак! — И Марион весело улыбнулась. — Какой товар вы намерены предложить?

Вэтью, по доброте душевной, была готова предложить все запасы спиртного, хранящиеся в подвалах «Лорда Родни», чтобы покупателям было повеселее. Но инстинкт подсказал ей, что вряд ли спиртное будет подходящим товаром на церковном благотворительном базаре.

— Фарфор! — сказала она. — У меня есть два сервиза, расписные, по тридцать шесть предметов в каждом. Подойдет?

— Превосходно! Два сервиза — даже слишком много. Мы просто… Кажется, вы меня не слушаете, миссис Конклин?

— Да нет, я все гадаю, почему меня раньше не приглашали. Наверное, — философски заметила Вэтью, — все потому, что меня считали… — Она торопливо поправилась: — Что у некоторых в жизни было слишком много мужчин. А что делать? Они мне просто проходу не давали!