Узнать по глазам. Истории о том, что под каждой маской бьется доброе и отзывчивое сердце - Ярослав Андреевич Соколов

непонимание, что делать, как себя обеспечить, куда обратиться, кому позвонить, у кого попросить помощи.

У пожилых людей к тому же есть стеснение и настороженность. Волонтеры помогают им чувствовать себя в безопасности».

Денис Терехов. «Волонтерство для меня давно стало профессиональным — я работаю в благотворительном фонде, в проекте «Реальная жизнь». Мы занимаемся сиротами, конкретно — подростками, готовим их к жизни после детского дома.

У нас есть своя школа, мастер-классы — такие наставнические отношения с подростками. Мы формируем их как личности, чтобы в дальнейшем они сами взяли на себя ответственность за свои жизни.

Это основная моя деятельность, в ней и профессиональная, и внутренняя установка, потому что волонтерство — это то, чем я живу уже не первый год.

Когда началась пандемия — а я новости вообще не смотрю нигде, ни в соцсетях, ни в телевизоре, — весь ажиотаж мимо меня прошел. Я понял, что все серьезно, когда у нас охранник прекратил со мной здороваться за руку и на расстоянии двух метров в маске говорил: «Привет, Денис». Я понял, что все серьезно: закрыли все детские дома, хотя мы начали организовывать футбольную школу, деньги нашли, перспективы такие классные были.

Я решил, что буду держать себя в тонусе: пробежка в шесть утра десять километров, онлайн-обучение, сертификат первый, второй, третий, четвертый, пятый. На шестом у меня прозрение — сколько можно сидеть? Какая-то бессмыслица во всем этом. Я ноутбук закрыл и пошел волонтерить.

Такой у меня эволюционный путь. Я сначала покупал продукты, лекарства бабушкам-дедушкам разносил, общался. Увидел, что люди в страхах живут. Вот женщина в зрелом возрасте, не сказать, что немощная, — так она из дома три дня не выходила, ждала, когда к ней волонтеры придут, принесут продукты, говорит: «Мы тут голодаем, а вы где?» А у нас заявок очень много было, и я к ней смог прийти только вечером.

Самая страшная эпидемия — это страхи, которые есть в людях, и они распространяются. И реально губят.

Порадовало, что очень много молодежи занимается волонтерством, и я постепенно отошел от этой деятельности. Почему? Потому что потребность развозить продукты и лекарства закрывается. И я решил заняться другим направлением волонтерства — подал заявки в больницы. Мне пришел ответ из 67-й больницы: если есть желание — пожалуйста. Конечно, есть.

И там я прозрел. Увидел это движение, когда за два часа 50 скорых приезжает и не хватает человеческих ресурсов, чтобы принять, разместить, температуру померить. А я теперь уже все умею делать, кстати, и то, и другое, и третье. И я дальше пошел по своему эволюционному пути, в 52-й больнице тоже волонтерю, там «красная зона» и там только ковидные пациенты.

С одной стороны, моя работа — это профессиональное, не могу пройти мимо чьей-то нужды, такой внутренний призыв в помощь врачам. Надо врачам помогать, и это основная моя мотивация — помочь им сделать свое дело».

Эрден. «Я студент института Евдокимова, учусь на шестом курсе. Я все время работал, все время учился, у меня два высших образования, сейчас второе получаю. Занимаюсь параллельно массажем, лечу людей, работаю сам на себя. Когда пришел коронавирус и ввели карантин, я не мог сидеть дома, нужно было делать что-то полезное.

И вот теперь волонтерю в больнице № 67. Там у нас условно «зеленая зона», потому что привозят человека с переломом, а у него оказывается еще и пневмония бессимптомная. Но я не боюсь. Главное — верить в то, что все будет хорошо, и соблюдать меры предосторожности.

Приходишь домой, принимаешь каждый вечер душ, смываешь всю усталость и на следующий день волонтеришь. Я привык такой темп держать в жизни. В будущем планирую открыть клинику, где я смог бы оказывать лечение бесплатно, безвозмездно. Очень много людей нуждаются в квалифицированной помощи, но не могут себе это позволить.

Я буддист, у нас есть выражение: кто сколько может — столько даст.

Было бы хорошо, если бы люди пожилого возраста могли бы спокойно прийти, полечиться и не думать о том, хватит ли у них денег.

Нужно прожить так жизнь, чтобы сделать очень много добра, сколько мы живем, столько нужно делать добра. Если все будут так жить, мир станет намного лучше».

Денис Терехов. «Я аполитичен. Я знаю многих людей, у которых каждый день начинается с молитвы блогерам и прочим ютьюберам. Они называют себя оппозиционерами, хотя живут с американским гимном в своем сердце. Ладно, это их выбор.

Мне без разницы, по большому счету, главное — помогать в данной ситуации врачам. Я в больнице такой деловой хожу: этого сюда, этого сюда, скорая сюда. У меня темперамент такой, мне надо проявлять инициативу, я там как главврач. Ко мне уже медсестры подходят: «Денис, этого пациента куда?» Скорая приезжает, в глаза мне смотрят: «Вы хирург, наверное?» Конечно, дайте что-нибудь отрезать…

Я каждому пациенту, которого веду на КТ или куда-то еще, обязательно в глаза посмотрю, руку на плечо положу и скажу, что все будет хорошо, не переживайте. Я видел, как люди вроде бы в бессознательном состоянии находятся, а вот когда что-то доброе скажешь, они меняются, благодарят, улыбка на лице появляется. Дарить надежду — вот еще одно призвание волонтеров.

Очень многое зависит от настроя человека. Если он сам на себе крест поставил, то не будет никакой надежды.

А он попал сюда к врачам, врачи несут надежду, дают исцеление, и, соответственно, я настраиваю человека на то, чтобы он боролся за свою жизнь сам, это самый главный ему посыл.

Я видел, как люди умирают. Возил одного человека на КТ, у него двусторонняя пневмония. У него в глазах жизни не было, ему говоришь что-то светлое, а он в это не верит, идет своим путем и все.

Моя задача — все равно нести надежду, а уже как будет… Мы все в руках божьих».

Джамия. «Я студентка четвертого курса МГМСУ имени Евдокимова, волонтер. Мне кажется, что изначально по своим ощущениям, по своим принципам, воспитанию мы волонтеры. Это в нас вложили уже с детства.

В движении волонтеров-медиков я уже четвертый год. До этого занималась санитарно-профилактическим направлением, КПД ЗОЖ, сейчас веду специальные проекты, и с началом пандемии тоже не осталась в стороне, потому что, как Карлсон, имею пропеллер и не могу сидеть спокойно.

Родители отговаривали: «Зачем тебе это? В больницах сейчас особенно опасно». А я сказала: «Папа и мама, я нужна там, я буду там.