Укрощение тигра в Париже - Эдуард Вениаминович Лимонов

раз стал размышлять о том, почему я живу с такой неудобной для жизни бабой. Завтра же, когда она отрезвеет, скажу ей, чтобы она уходила! Сколько можно тянуть эту агонию, Лимонов! Шит! Шит, шит и сто тысяч раз шит! Что ты — воспитатель в колонии для особо опасных преступниц? Ты что, знаменитый советский педагог Макаренко, возившийся с малолетними убийцами и ворюгами? На кой тебе эти переживания? Завтра она будет винить этого усатого еврея или араба, который пошел за нею. Но при чем здесь, по сути дела, еврей или араб? Пьяная баба автоматически воспринимается как блядь, а блядь вызывает желание попробовать ее выебать. Сам бы я не пошел за пьяной бабой… (Или пошел бы?) Но что ожидать от шляющихся по улицам в три часа ночи полупреступных простых людей? Нет, этот кудлатый жлоб в куртке не виноват. Ебаный тигр виноват… Где она напилась? С музыкантами? Почему она напилась?..

Тигр перевернулся и вдруг положил на меня ногу. Заигрывание. Рука тигра впилась мне в плечо.

— Больно! — Я снял руку.

— Эй ты, дурак! — Тигр снял ногу и отвернулся от меня. В знак презрения ко мне она еще толкнула меня тяжелой попкой.

— Эй, легче, алкоголичка! — прошипел я.

— Ду-рааак!

Я промолчал. Если поддаться на ее заигрывания и начать ебать тигра, то нет никакой гарантии, что она успокоится. В зависимости от степени ее нервности она может еще больше разозлиться от процесса полового акта и накричать на меня или наговорить гадостей. Несколько раз она выскакивала из-под меня, а однажды пьяница даже спихнула меня на пол! Резкая русская женщина. Может быть, именно поэтому браки иностранцев с русскими женщинами часто разваливаются. Невозможно долго жить в квартире, где несколько раз на день взрываются гранаты. Разумеется, тигр — редкое существо, большинство русских женщин не такие резкие, как тигр, но их постоянная эмоциональная неудовлетворенность делает их опасными партнерами.

В одиннадцать позвонил Урузбаев. Грустным голосом.

— Можно Наташу?

— Она еще спит, полковник.

— Ох! — Урузбаев тяжело вздохнул. — Она вчера поскандалила с музыкантами. Поскандалила и убежала. Какой бес в нее вселился?

— Если бы я знал!

— Попросите ее, пожалуйста, позвонить мне, когда она проснется…

Голоса у нас с полковником были усталые.

Не так легко сделать из тигра рок-звезду. Устанешь делать. Но, действительно, стала бы она рок-стар, всем бы было хорошо. И ей, и мне, и полковнику. Ее дикая энергия была бы направлена по определенному руслу и крутила бы мирные турбины шоу-бизнеса вместо того, чтобы разрушать себя и близкого человека — Лимонова. И деньги бы у нее были. Она же страдает от недостатка денег…

Подойдя к двери спальни, я прислушался. Ровное сопение. Я приоткрыл дверь и заглянул. Укрывшись одеялами с головой, тигр спал, дыша через отверстие в одеялах. Кисть одной руки на подушке была раскрыта, как будто ожидая, что в нее что-нибудь положат. За ночь небольшая наша спальня наполнилась запахом сладкого крепкого алкоголя, выделяемого без устали могучими легкими русской девушки. Я подумал: «Интересно, если ебать тигра много больше, чем я это делаю, сократит ли она потребление алкоголя?..» Подумал с любопытством исследователя…

— Урузбаев просил тебя позвонить, — передал я ей полковничий мэссидж[10], застав ее через несколько часов голой у распахнутого холодильника с пакетом сока в руке. Она бы предпочла пиво, разумеется, но, согласно моему очередному запрету, пиво в доме держать не полагается.

— Ну его в пизду! — прохрипел тигр. — Старый мудак. Развел пиздеж!.. Я пошла работать, как идиотка, петь… В семь тридцать мы встретились, а репетицию с музыкантами он, оказывается, назначил на десять часов! До этого он, оказывается, рассчитывал, что я пойду с ним в ресторан. Я пошла… Но на хуй он мне, спрашивается, нужен, выслушивать его истории о том, как он воевал… — Тигр, расплескивая апельсиновый сок, выдавил его из пакета. Две трети в бокал, одну треть — на пол. Тигр поджал ногу, пол у нас в этой части квартиры холодный, плиточный, глотнул соку и закончил речь: — Не буду звонить ему и его черным мудакам. Где он таких нашел только… — Тигр допил сок и, видя, что я все еще стою рядом, ожидая дополнительной информации о вчерашней истории, добавил неохотно: — Этот черный ас-хол Джон стал учить меня, как я должна петь по-английски! Да я куда лучше его говорю по-английски. Я в колледже училась! А он стал учить меня произносить слова, как их произносят в Гарлеме… Я сказала Урузбаеву: «Если вам нужно черное произношение, возьмите черную певицу. На хуй вам я!..» — Тигр издал горловое рычание.

— И вы поскандалили, — закончил я за тигра.

— Мудак Урузбаев! — убежденно проскрежетал тигр. Ее груди агрессивно качнулись в мою сторону.

— Пусть он мудак, но позвони ему. Он просил.

— Не буду.

В этот момент опять позвонил Урузбаев.

— Наташа проснулась, извините?

— Да, проснулась. Одну секунду. Наташа! Полковник!

— Скажи, что меня нет!

— Эй, решай свои дела сама!

Ей пришлось взять трубку.

— Да! — Некоторое время она молчала, очевидно, слушая монолог Урузбаева. Выслушав, закричала: — А зачем вы приглашаете меня на три часа раньше? Слушать ваши дурацкие истории о вашем детстве и о войне? Мне они неинтересны! Я хочу петь, а не выслушивать нудные истории!

В прихожей я схватился за голову: «Все. Старик никогда не простит ей пренебрежения к своему детству…»

— В пизду! — вскрикнула она и хрустнула трубкой, обрушив ее на телефонный аппарат. Вошла в прихожую. Проходя мимо меня, опять прокричала «В пизду!» и скрылась в нашей крошечной ванной.

— Эй! — заговорил я ей вслед зло. — Почему ты обижаешь людей, желающих тебе добра? Ничто в этом мире не делается без примешивания человеческих чувств, да будет тебе известно… Он пожилой человек… Ему хочется поговорить с тобой, ты тоже русская… Может, он в тебя даже влюблен немножко, что же тут такого! Все мы люди, не машины же… Я тебе тысячу раз говорил, Наташа, научись ладить с людьми! Научись, как с ними обходиться. В Соединенных Штатах даже платные семинары на эту тему в университетах существуют. В дюжину уроков возможно научиться «Хау ту дил виз пипл»… Ты же — как дикарь, только что вышедший из лесу, — кричишь, ругаешься, руками размахиваешь.

Разъяренная, она выскочила из ванной:

— Да! Я дикая, я простая, я плебейка. Только что вышла из лесу!

Помимо моей воли я полюбовался на нее. Голая, с алыми советскими волосами торчком, с обожженной сиськой, злая-презлая, монгольские, отдаленно друг от друга помещенные глаза потемнели от злости. Об этих глазах