Книги онлайн и без регистрации » Классика » Укрощение тигра в Париже - Эдуард Вениаминович Лимонов

Укрощение тигра в Париже - Эдуард Вениаминович Лимонов

Укрощение тигра в Париже - Эдуард Вениаминович Лимонов
Читать книгу
Возрастные ограничения: Внимание (18+) книга может содержать контент только для совершеннолетних
Читать электронную книги Укрощение тигра в Париже - Эдуард Вениаминович Лимонов можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое содержание книги

«Писатель привез дикое животное из Лос-Анджелеса. То есть тогда писатель не подозревал, что оно дикое, иначе ни за что не позволил бы себе пригласить эту здоровенную русскую кошку с широкими плечами, грудью, тронутой шрамами ожогов, с длинными ногами в постоянных синяках в свое монашеское обиталище. Увы, писатель открыл, что зверь дикий, а не домашний, слишком поздно».

Миниатюрное отчаяние защемило вдруг дыхательные пути коротко остриженного супермена, ибо он внезапно «увидел» биопсихологический портрет своей новой подруги. «Ох и намучаюсь я с ней!» — подумал он с ужасом, но без протеста. Ибо он был все же храбрый и непокоренный писатель, бывший вор. Редкие человеческие экземпляры его всегда восхищали, и он понимал, какой редкий экземпляр ему достался.

Писатель — это Эдичка, вечный герой Эдуарда Лимонова, путешествующего по свету в поисках новых литературных сюжетов. Дикое животное — певица и писательница Наталья Медведева, с которой Эдичка живет в крохотной квартирке в Марэ. Это роман о любви и страсти, в котором Лимонов творит миф из их полных драматизма и нервного надрыва отношений, роман о счастье как проклятье.

Жизнь, заметил писатель, базируясь на собственном опыте, течет по времени, как нечистая кровь, полная сгустков, судорожно. Устройство общества уже давно не было для писателя секретом. Он находил собрания людей смешными, тщеславными и глупыми. Умные люди сидят дома и думают или общаются с мертвыми, читая их книги. По парти бегают замученные комплексом неполноценности кривляки. Бывает, разумеется, что и стоящий человек выбирается на парти, как вот писатель, выведший прогулять гипсового тигра с бантом. Но редко.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 77
Перейти на страницу:

Эдуард Лимонов

Укрощение тигра в Париже

(роман)

Издатель П. Подкосов

Продюсер Т. Соловьёва

Руководитель проекта М. Ведюшкина

Художественное оформление и макет Ю. Буга

Корректоры Е. Аксёнова, Ю. Сысоева

Компьютерная верстка А. Фоминов

В оформлении обложки и форзаца использована фотография Александра Бородулина

«Писатель Эдуард Лимонов со своей женой Натальей Медведевой, певицей и писателем, в их парижской квартире» (первая половина 1980-х)

© Эдуард Лимонов, 1985

© Александр Бородулин, фото

© Художественное оформление, макет. ООО «Альпина нон-фикшн», 2023

© Электронное издание. ООО «Альпина Диджитал», 2023

* * *

Глава первая

Он вышел внезапно с рю Фердинанд Дюваль, как будто поджидал меня и вот дождался. На нем был зеленый спортивный костюм, и под согнутой в локте правой рукой — сверток. Он шел с хорошей скоростью прямо на меня. Я подался влево на добрый метр или больше и тоже прибавил скорость, чтобы миновать плетущуюся впереди меня старую парижскую даму. Достойную старушку в черном.

Гад совершил немыслимый эллиптический вираж, как снаряд, снабженный ищущей тепло головкой, и саданул меня локтем в ребро, довольно больно. Я оторопел от сознательного нападения, но успел схватить его за руку и задержать.

— Эй, мэн! — сказал я по-английски, французские слова не пришли в голову. — Ты что делаешь, ты что, не видишь меня?

— А ты что, не видишь МЕНЯ?! — закричал он на ломаном английском, упирая на меня, как будто был известен всему миру.

Черты бледно-оливкового лица задергались, затряслись, почти заплакали. Он был на голову выше, и его красивое, немыслимо напряженное лицо я видел снизу. Ноздри его дрожали. Еще мгновение — и случится истерика, драка, бой. Выгибаясь вперед, он уже сучил перед собой руками, подергивал ими в боевой тряске.

— Мать твою… дурака, — пробормотал я по-русски, взвесив положение (уже стали собираться зеваки на рю де Розье), и начал поворачиваться, чтобы уйти.

Рука внезапно выдвинулась, как бы в пробной вылазке по направлению к моему лицу. Так пытаются подозвать собаку или, плюнув на пальцы, пробуют, достаточно ли раскален утюг. Я резко отклонил голову, отчего легкие мои очки со стеклами из пластика соскользнули с носа, и мне пришлось поймать их на лету, чтобы опять пришлепнуть к носу.

У него на лице даже не отразилось радости по поводу его маленькой победы и моего унижения. Оно все так же находилось на грани плача.

— Мудак! — сказал я, покачал головой и пошел туда, куда направлялся, — на почту, в руке у меня были письма.

Разочарованные зеваки тоже пошли по своим делам.

«Хуй его знает, — думал я. — Может, он араб и американцы убили у него, скажем, маму. Стреляли из орудий крейсера „Нью-Джерси“ и убили в горах Ливана… Или, может быть, он еврей и русские убили у него маму в Афганистане? (Неважно, каким образом еврейская мама могла оказаться в Афганистане. Предположим…) Да, но при чем тут я, мирно идущий в бушлате, с якорями на пуговицах, на почту? Коротко остриженный, может быть, я показался ему американцем? Тем более я обратился к безумцу по-английски».

На почте я хмуро сдал письма и пошел, прижимаясь к старым стенам Марэ, на Пляс де Вож, продолжая мрачно размышлять.

«Такое впечатление, что безумец дожидался меня на рю Фердинанд Дюваль. Может быть, его послали задрать меня и спровоцировать? Но кто послал? Может быть, CIA послало?»

— Кому ты на хуй нужен, Эдвард! — ответил я сам себе. — Чтобы посылали людей тебя спровоцировать, следует заслужить. И даже, если бы послали… Таких, как он, не посылают… с плачущими лицами. Послали бы спокойного громилу, который бы отделал тебя с улыбочкой на лице…

Завершив беспокойную прогулку и возвращаясь ше муа[1], я внезапно подумал: «А не любовник ли это был моей герлфренд Наташки?» Она ведь упоминала в дневнике о «мальчике с плачущим лицом», с которым познакомилась в кафе. Не знаю, спала ли Наташка с ним, но они встречались по меньшей мере несколько раз, и он знает, где мы живем, с месяц назад я обнаружил в почтовом ящике открытку, адресованную ей и не присланную по почте. Открытку я ей отдал, хотя и заметил, что следует вести любовные дела вне дома, и напомнил ей английскую пословицу «Мой дом — моя крепость».

— Мне неприятно, Наташа, что влюбленный в тебя молодой человек бродит поблизости. Иной молодой человек к тому же может спокойненько взять однажды вечером винтовку или топор и прийти нас навестить, — сказал я.

Она зафыркала, а я закончил свою речь тем, что сообщил ей опять, что людям доверять нельзя и в мире полно уродов. Наташка еще раз презрительно фыркнула.

Если бы меня толкали на улицах всякий день, я, может быть, не обратил бы на это происшествие никакого внимания. Но я не принадлежу к типу людей, которых хочется обидеть. Шесть лет без проблем пересекал я ночной Нью-Йорк в любых направлениях. И в Париже в первый раз встретился с направленной на меня лично злобой.

— Нужно было все же попытаться избить его. Была бы спокойна моя мужская гордость. Я же поступил как воспитанный человек. Придется ходить теперь с униженным мужским достоинством. С другой стороны, у «плачущего» мог оказаться в кармане нож, и сейчас бы я не шел ше муа, а лежал бы, умирая, на сочленении улиц де Розье и Фердинанд Дюваль и наблюдал бы, как вверху тревожно движутся грязные облака. Нет, хотя я сейчас себя хуево чувствую, я поступил разумно… Вот Джек Абботт, другой подопечный Эрролла Макдональда (Эрролл — мой и Абботта редактор в нью-йоркском издательстве «Рэндом Хауз»), в подобной стычке с нервным мальчиком поступил нецивилизованно, но по-мужски — перерезал артерию на красивой шее официанта. Мне следовало иметь в кармане бритву и перерезать артерию наглецу, сбившему с меня очки. Мне стыдно перед собой. Эрроллу, узнай он о случившемся, будет стыдно за меня. Бритву в кармане пиджака я перестал носить в 22 года. Зря, пожалуй, я перестал носить бритву. Джек Абботт звонит Эрроллу в издательство из тюрьмы «коллект». Вот и я бы звонил. Хорошенькие, однако, у Эрролла собрались писатели…

Я рассказал Наташке о столкновении с плачущим лицом, продолженным оливковым телом весом килограммов в восемьдесят, употребив выражение, которое использовала она, описывая своего поклонника, — «юноша с плачущим лицом». Информация была обнаружена мною в секретном дневничке, запирающемся на

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?