Райское место - Франсуаза Бурден

– Неужели она всего лишь любовница?

– А ты как думал?

Валер не ответил, понимая, что брат не расположен откровенничать с ним, – видимо, Сесиль и впрямь мало что значила для него. И если она рассчитывала занять какое-то место в жизни Лоренцо, то пока еще явно такового не обнаружила.

– Ну, а с твоим бухгалтером я имею право это обсудить?

– Конечно. Только перестань смотреть на меня как на кретина, который ничего не понимает в финансовых проблемах. Я вполне отдаю себе отчет в огромных потребностях парка. Расходы на его содержание растут с каждым днем, все непрерывно дорожает – корма для животных, топливо, электричество, вода… И все-таки мы как-то выходим из положения, хотя бы пока… Сесиль помогла мне добиться поддержки регионального совета, и я ей за это очень благодарен, но я сделал ошибку, открыто ухаживая за ней.

– Почему? Ты боишься, что тебя заподозрят в корыстных намерениях?

– Я больше всего боюсь, что мы не подходим друг другу, хотя она думает иначе. Ты только представь: она не способна отличить гепарда от ягуара, и это ее не просто забавляет, она этим хвастается!

– Признаюсь тебе: я тоже не уверен, что сумею их различить.

– Ягуар – это большая кошка, как леопард.

– Который является…

– Пантерой!

Лоренцо рассмеялся и дружески хлопнул брата по спине.

– Нет, я выбрал неудачный пример. Просто я хотел сказать, что Сесиль относится к животным равнодушно, без всякой симпатии.

– И тем не менее она с самого начала поддерживала твой проект.

– Да, она в принципе убеждена в полезности зоопарков, ратует за сохранение исчезающих видов, но это чисто умозрительный интерес, а не любовь к конкретным животным. Она горожанка, она любит совещания, офисы, комиссии… Любит нравиться окружающим. Привыкла к тому, что мужчины заглядываются на нее, и никогда не наденет то, что полагается носить в зоопарке, – ветровку, штаны с карманами сверху донизу, резиновые сапоги!

– Ну, если для тебя это важно, – заключил Валер, – значит, ты не очень-то…

– Да, не очень-то, вот это я и пытаюсь тебе объяснить. Только не вздумай читать мне мораль, ты ничуть не лучше меня и, насколько я знаю, тоже ни к кому не привязан.

– О, между нами большая разница! По-моему, еще бóльшая, чем между гепардом и ягуаром. Ты по-прежнему привязан сам знаешь к кому, и не вздумай отрицать, я все равно тебе не поверю.

Валер сразу заметил, как помрачнел Лоренцо, и сменил тему:

– Ну ладно, а теперь слушай: у меня есть для тебя другая новость.

– Хорошая или плохая?

– Ты сочтешь ее… нейтральной. Родители приезжают!

– Родители? Оба? Сюда?

– Сперва они навестят Анук, а затем пожалуют к тебе. Это мама придумала.

– Ну конечно! Никогда не поверил бы, что это идея Ксавье!

– Разумеется, нет, но он сделал над собой усилие, и это уже похвально. Так что постарайся встретить его не слишком холодно.

– За кого ты меня принимаешь?! Я ни за что на свете не испорчу удовольствие маме. Ты останешься и поможешь мне их принять?

– Увы, не смогу. Они приедут сюда послезавтра, а я сегодня же должен вернуться в Париж. Начальство не слишком придирается к моим гулянкам, но надо все-таки и меру знать. Ты очень огорчен тем, что папа сюда нагрянет?

– Нет, лично меня это не смущает. С некоторого времени я перестал реагировать на его высказывания, но, боюсь, он не сможет удержаться от критики всех и вся, и маме придется возражать, вставать на мою защиту, доказывать ему, что он неправ…

Беседуя, братья остановились перед вольером жирафов, и Валер указал на детеныша, жующего листья, – со времени его последнего визита тот сильно подрос.

– Мой крестник даже не узнал меня, – шутливо посетовал Валер. – Боже, до чего он хорош!

Он с сожалением отвернулся от вольера и пристально взглянул на Лоренцо:

– Я наверняка привезу сюда моего спонсора в конце месяца, и тогда мы обсудим твой бюджет.

– Ты так стараешься ради меня! Как я смогу тебя отблагодарить?

– Успешно продолжая свое дело. Только не пытайся больше самостоятельно задерживать преступников – жаль будет, если они тебя изуродуют!

Валер обнял брата, в последний раз с умилением взглянул на жирафенка и направился к выходу. Он, как всегда, ощущал легкую грусть, покидая эти места. Лоренцо преобразил их в райский уголок, где полновластно царила природа.

– Валер?!

На повороте аллеи он нос к носу столкнулся с Жюли. Она совсем не изменилась, от нее веяло все тем же очарованием, что и во времена романа с Лоренцо. Валеру тогда было пятнадцать лет, и он безмерно восхищался ею. Сейчас его хватило на банальную фразу:

– Сколько лет, сколько зим!

– Да, но какие приятные воспоминания!

Несмотря на недавний выкидыш, Жюли выглядела прекрасно. Валеру хватило деликатности не затрагивать эту драматическую, да к тому же сугубо личную тему; он предпочел спросить, как ей работается в парке.

– Великолепно! Я прямо расцвела здесь. До этого мне пришлось подменять ветеринара в Венсенском зоопарке, где я полюбила диких животных, но отнюдь не сам парк, потому что там они страдали от тесноты, и у меня возникла неприязнь ко всем зоопаркам вообще.

– Что ж ты хочешь, это Париж, и земли там мало.

– Да, я понимаю, но тогда нужно тщательней отбирать животных. Этот парк занимает огромное пространство, но Лоренцо все равно настоял на том, чтобы держать меньше видов и предоставлять каждому из них больше места. Конечно, это рискованно – публика желает видеть всех зверей на свете, – и тем не менее это работает, посещаемость растет! Я уверена, что люди понимают наши мотивы. Мы не ограничиваемся тем, что выставляем напоказ животных, как товар в витринах, нет, мы создаем для них наилучшие условия для размножения.

Оживленная, улыбающаяся, она говорила с неподдельным энтузиазмом. Продолжая рассказывать, она проводила Валера до выхода из парка. За воротами простиралась почти пустая парковка.

– Скоро здесь будут стоять сотни машин! – весело объявила Жюли. – И знаешь, я часто спрашиваю себя, откуда они берутся – все эти люди? Ведь они едут сюда издалека, со всех сторон…

Она обняла Валера и, улыбнувшись ему на прощание, торопливо зашагала назад. Он задумчиво провожал ее глазами. Эта женщина излучала сияние; возможно, она была не так красива, как Сесиль, но в ней угадывалось что-то необыкновенно притягательное. И пока Лоренцо будет ежедневно работать вместе с ней, он не сможет устоять перед ее обаянием. Кроме того, они говорили на одном языке, разделяли общую страсть к природе, к диким животным, и это еще теснее сближало их. Но Жюли собиралась выйти за другого, и для Лоренцо такая ситуация была безвыходной.