Игра на понижение - Михаил Луговой

В километре от него специальный агент холдинга GSS Джереми Смит известил компьютер службы размещения в жилом блоке о намерении через сутки освободить каюту в связи с истечением срока контракта и сел к столу составлять подробный отчет о последнем за контрактный период задании. Отправить его своему земному начальству он собирался за пару часов до того, как взойдет на борт «Быковского». Это, разумеется, нарушало слово, данное им комиссару, но, по мнению самого специального агента, нарушало только букву соглашения, но не его дух. В полированной крышке стола он внезапно увидел свое отражение – лысый череп с землистого цвета кожей и черными провалами вместо глаз. Кого-то другого это могло бы и напугать, но агент не был чувствительным человеком. Доставка на Землю кутриттера была для него лишь ярким штрихом перед новым жизненным этапом. Он точно знал, что корпорация, службе которой он отдал тридцать лет жизни, его не забудет, и предвкушал назначение на высокий пост. Предпочтительно, конечно, в службу внутренних расследований, но и место директора одной из дочерних компаний холдинга, занимающейся предоставлением услуг в сфере безопасности в каком-либо географическом регионе, его тоже вполне устроит. В Туркмении что-то заваривается, кое-кто из тех, кого он помнил по Африке, уже там.

– Ну, я пошел, – сказал Евгений, поднимаясь. – Пора бы и передохнуть. Но вечером встречаемся, да?

– Обязательно, – ответила Аня. – «Братья по разуму» на шестом радиальном. Впрочем, тебе Алина покажет.

В верхнем холле лунной базы «Армстронг» по первоначальному плану должен был стоять бронзовый памятник первому человеку на Луне. Монумент был уже заказан и даже отлит, но, когда выяснилось, сколько будет стоить отправка бронзовой чушки на Луну, тут же нашлась тысяча причин с этим повременить. В результате бюст американского астронавта нашел свое место в одной из многочисленных галерей здания ООН в Женеве, а вместо него посреди холла лунной базы появилась невнятная скульптурная композиция. Две серые и безликие фигуры из пенобетона, мужская и женская, сошлись как бы в танце, протягивая воздетые руки к медленно вращающимся над их головами голографическим шарам, символизирующим собой Землю и Луну. Получилось довольно мило, хотя местные остряки и прозвали почти мгновенно памятник «Мистером и миссис Горски».

– Ждем здесь, – сказала Алина второму пилоту, останавливаясь перед изваянием. – Аня сейчас подойдет.

– «Братья по разуму» – это что? – спросил тот, задумчиво озирая скульптуру.

– Тебе грешно спрашивать. Ты на Луне был больше меня.

– Всего-то на два раза. Притом курсантам обычно не дают времени на ознакомление с местными достопримечательностями. И, наконец, у меня здесь нет такой великолепной резидентуры!

– Аня великолепна, да, – засмеялась Алина. – Вот и она, легка на помине.

Аня появилась из коридора, ведущего к жилым блокам базы. Вместо рабочего комбинезона на ней была элегантная розовая блузка с фестончиками по вороту и черные шелковые брюки с широким поясом. Евгений бросил взгляд на часы.

– Точность – вежливость королей, – провозгласил он, пока Аня обнималась с Алиной. – Если Алина говорит, что она принцесса, то вы, несомненно, достойны королевского звания.

– Ладно, можешь обращаться ко мне ваше величество. – И уже Алине: – Слышишь, коза, этот дворянин пригласил меня в Лондон! И вообще он мастер говорить комплименты.

– Ты что, мать? – удивилась бортпроводник. – У них у каждого своя тактика. У нас в корпусе даже список висит, с фотографиями и чертами характера. Что-то типа: «Сержант Капинга, из службы безопасности – любит орать серенады под окнами и может влезть на балкон». «Координатор Карл Рингхольм, пользуясь служебным положением, проходит внутрь корпуса с букетом и вручает его своей пассии, когда она этого не ждет». И так далее.

– Так-так, чего я еще не знаю? – заинтересовался Евгений. – А что написано под моей фотографией? Или под фото моего командира?

– Не скажу! – засмеялась Алина. – А фотографии командира Танвира там вообще нет. Он человек семейный, и это… Приверженец мусульманских семейных устоев, вот!

– Сейчас у нас появится возможность познакомиться с еще одним приверженцем мусульманских устоев, – пообещала Аня. – Джамал Абидин – тоже личность в своем роде легендарная. Я его вперед отправила, столик нам занять.

– О, подруга, – многозначительно подняла брови Алина, – я вижу, ты тут тоже времени зря не теряешь!

– А что, всюду жизнь, – рассмеялась та.

«Братья по разуму» располагались в глубоком цилиндрическом колодце, выходящем на поверхность спутника и прикрытом сверху прозрачной выпуклой крышкой. Это было чуть ли не самое первое подземное сооружение базы, когда-то в нем находилось водохранилище. До этого создания человеческих рук на Луне представляли собой в основном бочки-модули, спущенные с орбиты и установленные прямо на открытом грунте или в лучшем случае в обваловке. С расширением базы колодец водохранилища превратили сначала в оранжерею, потом в склад. И, наконец, когда Международная администрация озаботилась психологическим состоянием обитателей лунных поселений, он стал частью культурного блока.

Возле дверей их встретил служащий, который, мгновенно опознав в Евгении и Алине членов экипажа стоявшего на космодроме базы парома, попросил разрешения их представить.

– Я чувствую себя очень важной персоной, – признался Евгений, когда тот, получив разрешение, скрылся за дверью.

– «Братья по разуму» – это караоке-бар, а не просто какая-нибудь столовка, – пояснила Аня. – С досугом на Луне туго, работа однообразная, а вахты длинные. Поэтому везде, где только можно, пытаются внедрить культурную программу.

– А сегодня с нами отважные космонавты, – микрофонным голосом донеслось из-за двери, – члены экипажа лунного парома «Валерий Быковский», второй пилот Евгений Родионов и бортпроводник Алина Блинова! Давайте их поприветствуем!

Из-за двери раздались довольно-таки жидкие аплодисменты.

– Ну, пора, – решил Евгений и первым шагнул за дверь.

Внутри глубокий и широкий цилиндр «Братьев по разуму» был опоясан круговыми балкончиками, огражденными пластиковыми балюстрадами под резное дерево. На балкончиках по кругу располагались столики, с яруса на ярус вели «деревянные» лестницы, а на дне имелось что-то вроде круговой сцены, на которой торчали стойки с микрофонами и устрашающей величины динамиками, возможно, бутафорскими. Стены были покрыты гордостью заведения – вьющимися по натянутым нитям ползучими растениями, вроде плюща, вьюнка или дикого винограда.

Столик, который занял им Джамал, находился на самом краешке второго снизу яруса. После того как мужчины обменялись рукопожатием, Евгений раздвинул вьющиеся листья и приложил ладонь к отполированному камню.

– Это зачем? – поинтересовался дипломат.

– Выглядит, наверное, глупо, но хочется своими руками потрогать Луну. Это ведь не облицовка, а натуральный лунный камень?