Испорченная женщина - Доминик Дьен

Виржини отправили в тюрьму, а затем перевели в закрытое отделение психиатрической лечебницы в Вильжюифе. Здесь с ней больше ничего не случится. Это тюрьма для души в тюрьме для тела… Катрин навещает дочь каждый понедельник утром, и в это время Массон, как бы далеко оттуда он ни находился, отчетливо слышит звук открывающихся и закрывающихся дверей, которые, словно матрешки, следуют одна за другой… Он слышит усталые шаги Катрин по стерильно чистому полу, шорох ее плаща, когда она крепко прижимает к себе Виржини и беззвучно, чтобы не напугать ее, плачет…

В возрасте двенадцати лет девочка почти ежедневно подвергалась тяжелому сексуальному насилию. Но против Кристиана Салерна, ее дяди, не было выдвинуто обвинения: Виржини признали невменяемой. Профессор Лорен Ла-ривьер не дает никаких прогнозов относительно ее возможного выздоровления.

В ожидании возвращения дочери Катрин живет в квартире на улице Сен-Жан-Батист-де-ля-Саль. Одна. Каждую неделю она переводит немного денег на сберегательный счет Виржини. Когда малышка выйдет из больницы, она не будет ни в чем нуждаться.

Анриетта уехала к сестре в родную Бретань. В начале каждого месяца она относит на почту три посылки: для Катрин, Тома и Виржини. Для малышки она всегда добавляет какое-нибудь лакомство помимо обычных пирожков и домашнего варенья.

Тома живет со Стефаном. По понедельникам они ужинают у Катрин. Она рассказывает им о Виржини, и они слушают ее с большим участием.

О Салернах с улицы Токвиль известно мало. Массон знает только, что они продолжают жить так, как если бы ничего не случилось. Никакая буря не сможет разрушить ни их дом, ни их жизни. Они из тех, кто переживает все войны и катастрофы – потому что у них нет души, потому что любовь им неведома.

Оливье живет возле площади Одеон. Порой, когда на душе у него особенно тяжело, он по пути из института заходит на улицу Севр. Там, стоя у стены противоположного дома, он дожидается закрытия магазина и ровно в семь часов пересекает улицу и заходит внутрь. Катрин осторожно закрывает за ним дверь и задергивает шторы, отделяющие подсобное помещение. Там, на сером ковролине, Оливье нежно дарит ей разрозненные воспоминания о наслаждении, за которое ей пришлось заплатить своей жизнью, своими мечтами и своей кровью и которое навсегда превратило ее в испорченную женщину.