Несносный тип - Харитон Мамбурин

Романтика Средней Зоны. Ну, если быть совсем уж точным, то романтичная дипломатия.

— А я к тебе приблизительно с той же целью приехал, — брякнул я, с сожалением глядя на то, как густой коричневый виски исчезает в горле присосавшейся к бутылке мулатке. За что и был закономерно оплеван продуктом, после чего мулатка предприняла попытку к бегству. Последнее ввело в некий ступор, так как после всего, что между нами было, простое домашнее изнасилование можно считать неким примитивным хамством… к счастью, Эльма и Элли не дремали, а, схватив крупно дрожащую девушку, начали ей бормотать что-то успокаивающее на уши.

Я же, подождав, пока пройдёт острая фаза паники, начал объяснять мулатке, что прибегнул бы только к уговорам, так как воровать и насильничать мне нельзя из-за новых ограничений кида, называющихся «нетерпимость законника». Девушка она, конечно, хорошая, да и пригожая в разных всяких местах (очень умеренно, зато подтянуто и упруго), но даже если бы она гадила золотом и торговала бессмертием за бесценок, я бы всё равно не стал бы Нимею ни к чему принуждать, дабы не начать ненавидеть самого себя.

Дальше всё пошло… интересно. Прибухнувшая Нимея, шатаясь из стороны в сторону, «обрадовала» нас тем, что усопших коз нужно жрать или засаливать, но никак не коптить и не жарить. Тем более, что у нее, Нимеи, запасов под всё это дело нет. Зато у неё есть, почему-то, парус, который лежит с незапамятных времен. Мы оный парус вполне можем использовать как навес, под которым и расставим уже готовые козлы с уже готовыми и слегка натёртыми солью тушками. И пущай они себе вялятся. У неё даже есть место в виде небольшого и заросшего травой оврага под это дело. На том, скормив шкрассу козлёнка, и порешили.

— А вот это было обязательно? — с некоторой оторопью спросил я, оглядываясь на полыхающую в наступающих сумерках ферму, которую Нимея залихватски подожгла заброшенным через спину факелом, выволочив предварительно пару саквояжей и ружье.

— Да! — икнув, отозвалась девушка, облокачиваясь спиной на мою мужественную, но компактную грудь. Устроившись покомфортнее, мулатка отогнула свой пук дредов куда-то мне подмышку, а затем начала загибать пальчики, — Коз спас, влюбил, по заднице прилюдно бил, опорочив… затем что? Арестовал. Потом еще сильнее опорочил. Так, что дальше некуда! Потом спас. Вот теперь и возись!

— Гм, — проворчала сзади Эльма тоном, довольно далёким от восторга, но вполне миролюбивым, — Ну, лучше она одна, чем десяток зеленых. Они хоть и веселые, но десяток!!

Нимея икнула, а я лишь хмыкнул.

— Одиннадцатой будет, — навёл я шок, смятение и бурю эмоций на шкрассе, — Хотя и так… уже. Поехали.

Несмотря на вялые попытки драться, спрыгнуть с кота и пустить слезу, я продолжал удерживать нежданно заведенную женщину на Карусе, предаваясь тем временем своим мыслям и планам. Разумеется, мулатку я не любил, более того, не ощущал к ней никакой особой симпатии, если игнорировать постельный вопрос. Она уже неоднократно показала себя особой мечтательной, с ветром в голове, отдающейся собственным эмоциям при любой возможности. Такие отношения могли принести только вред… в прошлом. В настоящем же, это была молодая женщина, пережившая не просто предательство ближайшей и любимой подруги, а последовательный, долгий и вдумчивый процесс эксплуатации её любимой. С мыслью о том, что Пенелопа Кайзенхерц планировала выдернуть мулатку в открытый мир вне зависимости от её желания и устремлений, оную мулатку печалило настолько, что свыкнуться с этой мыслью она до сих пор не могла. В реалиях же некоего Магнуса Криггса, кида, бывшего шерифа и будущего владельца дома с переизбытком постоянно проживающего прекрасного пола, Нимея Хиггс была крайне полезна.

У неё не было привязанностей к кому-либо еще, не было осмысленного видения будущего, а при всём при этом, девушка великолепно стреляла. По местным меркам, естественно, и пока что не в людей. Но мы это исправим.

Наши трофеи составили 48 козьих тушек, 4 ружья 10–12. калибров, шесть охотничьих ножей, 27 бумажных донов, три портупеи с патронташами, ну и, собственно, саму Нимею с двумя саквояжами. Вооруженную, одетую, обутую, пьяную вдрабадан, а местами даже счастливую. Патронов россыпью, по сравнению с моими домашними запасами, было незначительное количество, ссыпанное мной в дорожные сумки шкрасса.

Хорошо, очень хорошо, но далеко не гладко. Мы имели полное право замочить новоявленных бандитов, как и право сжечь их к такой матери вместе с фермой, но последствия этого рано или поздно о себе заявят. Совершенно необязательно, что за дураков-братьев придёт кто-то мстить или хоть кому-то будет дело о том, куда они делись. Другой вопрос — пропажа четырёх живых людей в условиях Хайкорта. Пропажа в Средней Зоне.

Сгрузив дома уснувшую Нимею себе в спальню, я пошёл на кухню пить чай, а следом увязались девчонки, горящие любопытством. Хотя, если уж и быть точным, то желающие принять обязательное участие в будущем смуглокожей фермерши.

— Пап, ты на ней женишься?! — тут же выдала Эльма, едва не заставляя меня подавиться чаем.

— Нет! — мстительно фыркнул я напитком куда придётся, в том числе и на дочь, — Оставьте эти фантазии, юная леди. У вас вообще всё, связанное с моей женитьбой, идёт через задницу!

— Значит, ты Нимею обманываешь? — скуксилась девочка.

— В чём? — непритворно удивляясь, поднял я брови, а затем, слегка вспомнив события в первой жизни, счёл нужным пояснить обоим дочерям, — Эльма, Элли… Раз уж у нас нет времени на то, чтобы вы сами по жизни отыскали себе пару уроков, то придётся попробовать донести до вас горькую истину — ничто из того, что вы создаёте себе в голове, не существует в реальности! Просто похоже, так как у ваших мечтаний изначально есть образ, к которому вы привешиваете детальки. Понятно?

— Немножко, ма… отец, — в первый раз назвала меня Элли, правда натянуто и официально, — Можешь объяснить на примере?

— Текущая ситуация, — обрисовал я сигаретой круг, — Если вы не поняли, нормальной жизни в Хайкорте наступает жопа. Я за последнее время желтоглазых больше, чем город теряет за пять лет, а живых так вообще беспрецедентное количество. Ситуация уже не наладится, наоборот, падение началось. Дальше будет еще больше хаоса и насилия. Мы защищаем Нимею, она защищает нас — вот суть наших отношений. Выживание. То, что я при этом с ней буду спать, это не предпосылка что-то надумывать, а лишь простое желание двух взрослых. Обоюдное желание. Не более. И если вы, юные леди, научитесь отсекать от своих мыслей и знаний лишнее — это умение бесконечно поможет вам в будущем. Если выживем.

— А разве так правильно? — надула губы после длительной паузы Эльма.

— В своей жизни ты сама определяешь, что правильно или нет, милая, — улыбнулся я ей, — Но только за себя. Затем тебя и научили драться и стрелять. Сегодня ты прервала жизнь. Человек жил, мечтал, дышал, чего-то хотел. Только вот единственным истинным в его жизни стала твоя пуля. Не забывай об этом.

Гм, увлекся. Элли, вспомнив свою ручную работу с ножом по фермерам, посинела, изогнулась, закряхтела… а потом изволила опорожниться той полупрозрачной штукой, из которой и состояла. Изо рта, разумеется. Пришлось нежно ловить опадающую как лепесток вишни девочку-призрака, а потом аккуратно транспортировать её наверх, в спальню.