Исповедь серийного убийцы - Иван Носов

Крамер спокойно дождался своей очереди дать показания и, поговорив со следователем, быстро удалился с территории пляжа. Разум Леонида оставался затуманенным. Наверное, из-за гнева.

Сто сорок километров между Аланией и Анталией он проехал за два часа. В полной тишине. Даже не включив радио.

Он бесцельно колесил по ночным улицам административной столицы анталийской провинции. «Ночных мотыльков» оказалось не так уже и легко найти… Да он, наверное, и не искал, а лишь хотел успокоиться и подумать. В конце концов Крамер оказался на парковке торгового центра в районе Старая Лара.

Мысли путались. Гнев перерос в отчаяние и усталость. Ни к чему не обязывающая формализация убийства Анны Коноваловой становилась все более личным делом.

Неожиданно Крамер понял, что не курил с момента обнаружения Солодовника. Он похлопал по карманам в поисках сигарет, но ничего не нашел. Черт!..

Ближайший круглосуточный магазин сто процентов находился где-то неподалеку.

«Достаточно лишь объехать квартал…»

Крамер уже собрался вновь повернуть ключ зажигания, но передумал. Ему нужно было закрыть глаза. На пол часа – не больше. И с новыми силами отправиться на поиски то ли «ночных мотыльков», то ли «Кэмел».

Леонида разбудил simitçi – продавец симитов, постучавшийся в окно арендованного «Рено».

Часы показывали восемь часов утра. Парковка оставалась пустой, но на улице уже появились первые люди.

Крамер зевнул, сунул старику одну лиру, и получил взамен, завернутый в салфетку, турецкий бублик.

В машине отчего-то воняло плесенью. Снаружи, на улице, появились первые признаки духоты. Крамер включил кондиционер и достал из кармана сотовый телефон.

Верхняя панель светилась новыми сообщениями: три пропущенных вызова от Ирины, уведомления из социальных сетей и… «ватсап» – входящее сообщение.

Леонид ткнул по иконке приложения и через секунду открылся его диалог с Ириной. Секретарь офиса «Крамер и партнеры» писала: «Привет! В офисе с утра обрывается телефон. Звонят корреспонденты самых разных изданий: от „Life“ и „Московского комсомольца“ до „Россия 24“ и „Москва ФМ“. И всем им нужно только одно – комментарий по поводу расследования убийства дочери Валерия Коновалова. Свяжись со мной, когда прочитаешь! Я не знаю, что им говорить!»

Это было первое сообщение. Второе: «Я не знаю, что делать! Они подъехали к зданию. Пытались проникнуть внутрь и, после того, как я запретила охране пускать их на этаж, караулят снаружи!» И третье: «На имейл пришло несколько замечательный предложений об интервью. Анонимном. Гонорар меня более, чем устраивает. Так что или вы, Леонид, объявитесь в ближайшее время, или я возьму деньги и сбегу с ними в Мексику!» – в качестве подписи, Ирина использовала смайлик с поцелуями.

Крамер улыбнулся. Ему нравилось, что она не теряла чувства юмора даже в стрессовой ситуации.

«Дорогая Ирина! – в такой же ироничной форме написал он. – Ты – незаменимый сотрудник. И мне будет очень тебя не хватать. Если ты по какой-то причине еще не уехала в Мексику, то забери из офиса наиболее важные дела (особенно копию файла Коноваловой), запри двери и окна (не забудь про сигнализацию), и попроси политического убежища где-нибудь в районе Марьино… – Московский район Марьино был местом, где она снимала квартиру. — Отдохни там недельку. На звонки с незнакомых номеров не отвечай! Будем держать связь, как обычно! У меня все нормально. Работа движется. Про тебя не забыл. Из Турции привезу магнитики на холодильник».

Симит и переписка окончательно разбудили Крамера. Он завел машину, заправился на ближайшей станции «British Petroleum», где наконец-то купил сигарет, и двинулся обратно в Аланию. Леонид мысленно перебрал всю имеющуюся у него на текущий момент информацию, касательно «дела Коноваловой», и составил план действий на ближайшие несколько дней.

Крамер вошел в палату Солодовника около половины двенадцатого. Белый свет люминесцентных ламп больно ударил по глазам, и Леонид невольно прищурился.

Константин спал.

Его руки и грудь стягивали бинты, к кисти тянулся шланг капельницы, но в целом он выглядел очень даже прилично.

Рядом с его кроватью стоял полицейский.

Ахмед Йилдыз молча разглядывал показания приборов, словно что-то в них понимал.

– Как он? – шепотом поинтересовался Крамер.

– Как видишь. Главное, жив. Ему дали успокоительное. Он проспит, как минимум, до вечера. Но в целом его состояние оценивается, как хорошее.

– Настя?

Ахмед выдохнул:

– Ей повезло меньше. Вскрытие проведут в течение дня. Дальше будет видно.

Константин дернулся во сне, застонал, и попытался перевернуться. Не сводя с него глаз, Крамер спросил:

– Ты говорил с врачом?

– Только что от него. Все удары оказались поверхностными. Порезы, не глубже одного сантиметра – никаких колющих ран, – поэтому и было столько крови… Нанесены справа-налево, небольшими рывками. Не думаю, что преступник собирался его убить. В противном случае, он бы резанул горло.

– От уха до уха. Согласен.

– Я думаю, в нападении на Солодовника особую роль играет символизм. Маньяк хотел унизить его. Выставить в дурном свете, – Ахмед наклонился ближе и добавил: – И это ему удалось… Я в жизни не видел столько дерьма!

Крамер хмыкнул.

– Опрос свидетелей что-нибудь дал?

– Ничего. Мы запросили информацию о камерах наблюдения в этом районе, но, увы, там их попросту нет. Слишком далеко от туристического центра. Зато я переслал описание ран Константина нашим криминалистам, и они уже сделали первые выводы: наш преступник правша, среднего роста.

– Боже мой! – Леонид язвительно ухмыльнулся. – Эта информация позволит сдвинуть расследование с мертвой точки!

– Да пошел ты! – Йилдыз резко развернулся, схватил Крамера за рубашку и вжал в бортик медицинской кровати. – Я по крайней мере работаю! А не сосу деньги из родственников убитой девчонки! – он вплотную приблизился к лицу Крамера. – Скажи спасибо, что я вообще что-то тебе рассказываю!..

– Спокойней! – Крамер ухватился за руку Йилдыза и попытался освободиться. – Тебе нужно поспать!

– Ага, – полицейский разжал кулак и шагнул к выходу из палаты. – А тебе не помешает принять душ!

Оставшись один, Крамер осмотрелся и, не долго думая, сел в мягкое кресло для посетителей у окна. Приборы мерно пищали, извещая о стабильном состоянии Солодовника. Глаза слипались, а сердцебиение хриплым стуком отдавалось в висках. Леонид и сам не прочь был вздремнуть…

Солодовник снова дернулся и застонал, вернув Крамера к реальности. Леонид поднялся с кресла. Пришло время двигаться дальше. Он вышел в коридор и спустился на лифте в просторный холл регистратуры.