Благословение - Даниэла Стил

— Что вы об этом думаете? — спросил докторДжонстон Диану по телефону. — Хотите, чтобы мы сделали ГСГ в этом месяце ипокончили со всем этим раз и навсегда, или вы предпочтете подождать ипопытаться забеременеть еще раз? Конечно, время терпит. — Но сам бы он нерекомендовал ждать. Он прекрасно понимал, как это тяжело для его пациентки —снова и снова стараться забеременеть и всякий раз испытывать разочарование. Такведь можно потерять всякую надежду, даже не зная, разрешима твоя проблема илинет.

— Я должна это обдумать. Дайте мне сегодняшнююночь, — нервно ответила она, — завтра утром я вам перезвоню.

— Что ж, отлично.

Диане казалось, что клиника — ее лаборатории и кабинетдоктора Джонстона — стала ее вторым домом. В течение последнего месяца онипочти не встречались со своими друзьями, она совершенно не могласосредоточиться на работе и не имела никакого желания видеться со своей семьей.Даже Энди перестал звонить братьям. Вместо этого они мерили температуру,составляли всякие графики, сдавали анализы и бегали по докторам. ДокторДжонстон предупреждал их с самого начала, что так оно и будет, и советовал обратитьсяк психоаналитику. Но на это у них тоже не было времени и сил. Они были слишкомзаняты работой и обследованиями, кроме того, они постоянно старались подбодритьдруг друга. В конце концов, от всего этого им стало казаться, что они обанаходятся в состоянии бесконечного кризиса.

— Что ты об этом думаешь, родная, — осторожноспросил Энди вечером. — Ты хочешь сделать эту бингограмму. или как там ониее называют? — Она улыбнулась. Диана, конечно же, очень хотела знатьпричину, по которой не может забеременеть. Но, с другой стороны, эта процедурапугала ее.

— А ты пойдешь со мной? — спросила онавзволнованно, и он кивнул в ответ.

— Конечно, если они разрешат.

— Доктор Джонстон сказал, что разрешит. Они назначилимне на пятницу.

— Для меня это очень удобно, — быстро сказалЭнди, — у меня не будет никаких важных встреч.

— Отлично. А то бы ты отказался со мной идти, —сказала она раздраженно, а он поднялся и пошел на кухню сделать им по чашкекофе. Когда Энди вернулся, она посмотрела на него тоскливым взглядом. Онаприняла решение. Это было необходимо сделать для того, чтобы знать.

— Хорошо. Я сделаю это.

— Я не сомневался, что ты смелая, Ди. — Сам он незнал, как повел бы себя на ее месте. Видит бог, те процедуры, которые выпали наего долю, были неприятными, но безболезненными.

В пятницу утром, встретив их в больнице, доктор отвелсупругов в небольшую приемную и еще раз объяснил весь процесс обследования.Затем он дал Диане две обезболивающие таблетки. Одна медсестра подготовила ее кпроцедуре, а другая сделала укол атропина с глюкагоном, который должен былрасслабить мышцы, и в следующее мгновение они осторожно ввели окрашеннуюжидкость. Диана хорошо видела изображение своих внутренних органов на экранемонитора, хотя эта картина мало о чем ей говорила. Все закончилось черезпятнадцать минут. Колени у нее тряслись, а все тело сводило судорогой, но оначувствовала облегчение от того, что все кончилось. Энди же в очередной разуверился в мысли, что его жена потрясающе храбрая женщина. Его по-прежнему неоставляли сомнения — стоит ли их цель таких мучений. Господи, неужели им такнужен ребенок?

— С тобой все в порядке? — озабоченно спросил онжену, видя, как она вздрагивает от боли. Но Диана кивнула утвердительно. Онапрошла через испытание и теперь хотела лишь одного — знать, какие докторДжонстон может сделать выводы. Доктор и рентгенолог внимательно изучали один изснимков, потом они подозвали посоветоваться еще двух медиков. На снимке четковиднелось пятно, на котором не было видно следов красящего раствора, и,несомненно, именно оно привлекло всеобщее внимание.

— Что там? — осторожно спросил Энди.

— Кое-что интересное. — Джонстон повернулся ипосмотрел на супругов. — Сейчас рановато делать выводы… Позже я вам всеобъясню.

Доктор еще какое-то время обсуждал снимки со своимиколлегами, в то время как Энди с медсестрой помогли Диане привести себя впорядок. Наконец все было закончено, Диана сидела напряженная, все еще немногобледная, но, когда доктор повернулся к ней, она уже полностью владела собой.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он участливо,и она передернулась от отвращения.

— У меня такое чувство, что по моим внутренностямпроехался бульдозер, — сказала Диана откровенно. Энди обнял ее и невыпускал до конца разговора.

— Я думаю, что процедура проделана не зря, —спокойно начал говорить Джонстон, — кажется, мы нашли причину вашегобесплодия. Похоже, правая труба закупорена, Диана. В левой я тоже вижу какое-тотемное пятно, правда, оно немного меньше. Определенно все это можно выяснить спомощью лапароскопии, которую, я полагаю, нам следует сделать на следующейнеделе. Скорей всего после нее мы получим все окончательные ответы.

— А если… если они действительно закупорены, —Диана выглядела испуганной, — вы сможете их освободить?

— Возможно. Но точно этого я знать не могу. Пока. Ядумаю, что все узнаю после лапароскопии.

— Черт! — Она посмотрела на врачей долгимвзглядом, а потом повернулась к Энди. Она не была готова к плохим новостям, допоследней минуты в ней жила надежда на лучшее.

Они договорились, что сделаю лапароскопию на следующейнеделе. Это была хирургическая процедура, при которой делался маленький надрезоколо пупка, и туда вводился специальный телескоп, с помощью которого можнобыло изучить маточные трубы, саму матку, внутреннюю полость и возможные причинызакупорки. На этот раз, как пообещал доктор, больно ей не будет. Этообследование делалось под общим наркозом.

— А что потом? Что дальше? — Теперь она хотелазнать все до конца.

— Мы уже знаем, в чем состоит проблема, все этиобследования мы проводили не зря. Так что теперь нам только остается устранитьэти дефекты. — Она уже не знала, благодарить его или ненавидеть.

Поблагодарив доктора, они через полчаса покинули больницу. Ивместо того чтобы почувствовать облегчение от того, что она сравнительно легкоперенесла такую болезненную и сложную процедуру, Диана теперь началаволноваться из-за обследования, предстоящего ей на следующей неделе. Оначувствовала себя совершенно обессиленной, когда, приехав наконец домой, услышалателефонный звонок и сняла трубку.

Это была Сэмми, она хотела узнать, как у нее дела. Меньшевсего Диана хотела сейчас разговаривать со своей се строй.

— Привет, Сэмми, у меня все в порядке. А ты как?

— Толстею, — пожаловалась та. Она всегда сильнораздавалась во время беременности, а сейчас у нее было уже три с половиноймесяца. — У тебя измученный голос. Что-то случилось?

— Я подцепила где-то грипп… Боюсь, мне надо пойтиприлечь, — соврала Диана.