Город грешных желаний - Елена Арсеньева

— А тебе-то что? Можно подумать, твой род восходит, самоемалое, ко времени крестовых походов! Иногда мне кажется, что жизнь выбрасываетвсякую шваль в Венецию точно так же, как венецианки выбрасывают мусор в каналы.Вот и тебя занесло из неизвестно какой ямы! — фыркнул Аретино. — Ну а я… Да, яиз тех самых bottoli, «более злобных, чем позволяет им сила», если продолжатьцитировать Данте. Но не следует забывать, что среди аретинских шавок появлялисьпорою и самые настоящие волкодавы, которых природа наградила вполне достаточнойсилой, задором, злобностью и способностью обидеть.

— Это ты о себе, что ли? — пренебрежительно спросила Джилья.— Вот уж правда, лаешь ты громко. Обидеть?.. О да! Эти твои способности неумеряются у тебя ничем, потому что ты с детства был чужд какой-либоделикатности и изысканности.

— Чужд изысканности? — взревел Аретино. — Ну и что? Я ведьне мальчик с накрашенными губами и подведенными глазками! Зато я свободен всвоих грубых удовольствиях и могу поэтому считать себя счастливым. Педантыскорее лопнут от бешенства, чем обеспечат себе такую жизнь, какой живу я!Деликатность? Изысканность? Да на кой ляд тебе эта изысканность, если мой…длиннее и толще самых высокообразованных и изысканных?

Троянду словно кипятком ошпарило. Неужто это Пьетро,сладкоречивый, любезный Пьетро ругается так грязно, словно последнее отребье?!Безумная Джилья! Зачем она так разозлила человека, которому обязана всем насвете? Да Аретино сейчас убьет ее — и будет прав, потому что такая чернаянеблагодарность…

— Нет деликатности? — перебил ее мысли рык Аретино. — А еслибез нее? А если вот так? Ну, как? Это тебе как?!

Джилья пронзительно взвыла. В ее голосе слышалась боль!

Все, поняла Троянда: разъяренный Пьетро начал ее избивать.Надо немедленно остановить это. Джилья — единственный человек, который способенпомочь Троянде, и хотя она самая неблагодарная из всех…

Ох, как она кричит! Да он убьет ее до смерти!

Троянда рванула портьеру в сторону — и замерла на пороге.

* * *

Аретино не избивал Джилью, хотя, взглянув на ее одежду,изорванную в клочки и валяющуюся на полу, можно было подумать, что этабезвинная парча стала жертвой лютой злобы.

Вовсе голая, Джилья валялась поперек длинного стола, у краякоторого стоял одетый столь же скудно Аретино и, поддерживая Джилью под колени,с силой вонзался в ее тело своим могучим естеством, выкрикивая:

— Да, я вымогаю, клянчу, курю фимиам сильным мира сего — нои злословлю. Ну и что? Тебе не нравится? А если так? — Он ударился в телоДжильи, и та выгнулась дугой. — Это верно, но все это ходячая монета в нашевремя, которая приносит еще множество монет. На них можно купить все: жизнь,смерть, свободу, красоту… любую женщину, от невинной монахини до… до такойраспутницы, как ты, моя Джилья!

Он схватил Джилью за маленькие острые грудки и потянул ксебе с такой грубостью, что она вновь закричала, но принуждена была подняться.Чтобы снова не упасть, она обхватила Аретино за шею, и Троянда увидела ее лицо.

Джилья смеялась! Ей не было больно!

И Троянду осенило: это совсем не насилие. Аретино набросилсяна Джилью не по злобе. Они оба охвачены страстью, свирепой, грубой, зверинойпохотью, когда наслаждение тем острее, чем сильнее боль.

Да, правда! Аретино с размаху влепил Джилье пощечину, а та вотместку оставила десять кровавых полос на его смуглой, волосатой спине.

Теперь взвыл от боли Аретино, а Джилья злорадно захохотала,с силой стискивая его чресла ногами и закинув голову. И тут она заметилаТроянду.

* * *

Мгновение они смотрели в глаза друг другу, и все этобесконечное мгновение Троянда ждала, что Джилья с криком отпрянет от Пьетро, состыдом прикроется.

Ничуть не бывало! Алые, вспухшие от поцелуев губыраздвинулись в улыбке, а тело ее задвигалось так быстро, что Аретино тяжело,учащенно задышал, ускорив в ответ свои мощные толчки.

— Эй… смотри, кто здесь! — шепнула Джилья, не сводя глаз сТроянды, но Пьетро ее уже не слышал: разверзнись пред ним бездны преисподние,он не заметил бы и их, самозабвенно извергаясь в распяленное тело любовницы ивсе крепче наваливаясь на нее всей своей тяжестью.

Тут и Джилья закатила глаза, забила кулачками по столу.Наслаждение настигло и ее… но дальше Троянда смотреть уже не стала.

* * *

Она не помнила, как вернулась к себе и что было потом.Какая-то тьма — без мыслей, без чувств и даже без боли — поглотила ее, иТроянда испуганно прикрыла глаза ладонью, когда вдруг три ярких,болезненно-ярких язычка пламени прорезали эту тьму и отогнали ее в углыкомнаты.

Аретино поднес подсвечник к самому лицу Троянды, и та повышеподтянула колени, даже сейчас не забывая о том, что ей нужно скрывать.

Пьетро смотрел ей в глаза не без тревоги, но прямо иоткрыто.

— Говорил же я тебе, что эту шлюху нужно было сбросить вканал! — попытался он рассмеяться, но смеха не получилось. — А тебе неследовало идти, когда не зовут. Меньше знаешь — лучше спишь, как говорится. Яведь не вчера родился. Я жизнь прожил до встречи с тобой! И Джилья была немалойчастью этой жизни. Ох, немалой! Я когда-то нашел ее на улице: она спала наступеньках канала. Меня заинтересовало: кучка грязного тряпья плачет во сне!Привел ее к себе, отмыл, приодел… Тогда-то ее и назвали Джильей. Ты видела,какими способностями к чудесным превращениям она обладает. К тому же она горелатаким желанием выразить свою благодарность, что в знак этого едва ли неизнасиловала меня. Ну что ж, она меня крепко зацепила! И запросто очаровалавсех моих друзей, потому что все они убеждены: женщину следует любить не толькоза фарфоровую красоту, но и за огонь, который бьется и играет в этом сосуде. Аогня, ума, чувств у Джильи предостаточно! Только, бывает, этот огонь оченьбольно жжется… Спустя неделю девчонка исчезла, прихватив кошель с хорошейсуммой. Я поверить не мог в такую черную неблагодарность! Очень страдал, ноплюнул и забыл. И что, ты думаешь, было потом? Однажды Лазарио обнаружил наступенях моего палаццо знакомую кучку лохмотьев. Оказывается, это была Джилья,которая, спустив все деньги и подцепив где-то чахотку, жестоко раскаялась иприползла ко мне умирать.

Губы Троянды чуть дрогнули, и Аретино в ответ горькоусмехнулся: