Москаль - Михаил Попов

Информация о загадочной пропаже главы фирмы «Стройинжиниринг» Аскольда Мозгалева до сих пор не попала в желтую прессу. С одной стороны, конечно, он не Абрамович и не жил под постоянным светом софитов, но сюжет сам по себе был весьма лаком для пираний пера и пиара. Новая тема. Межгосударственный рэкет. Можно бы разразиться весьма художественным визгом. Ничего такого нет. Значит, нет внутри фирмы прямых предателей, никто не то что из высших, а даже из рядовых сотрудников не пошел на торговлю конфиденциальной сплетней. С одной стороны, можно бы радоваться. Фирма сохраняет единство рядов и общность интересов даже в ситуации сильного враждебного прессинга. С другой стороны, Елагин все время помнил об этом, такая тишь да гладь могла быть признаком того, что идет глубинная разрушительная работа, без отвлечения на копеечные диверсии. Крысы не бегут с корабля, но это еще ничего не значит.

— Вы хотите что–нибудь сказать–добавить? — спросил у начальника службы безопасности председательствующий Конрад Клаун, пухлый прибалт с белыми ресницами и ласковой детской улыбкой. Его участок работы всегда предъявлял лучшие показатели, а сам руководитель всегда возил на антенне своего авто георгиевскую ленточку. Патриот в квадрате — и фирмы, и страны проживания.

— Я хочу объявить–объяснить, — начал в тон ему майор, — что дело сдвинулось с мертвой точки. У нас появилась зацепка, ниточка, и мы уже начали за нее тянуть. Разумеется, оперативными данными я делиться не вправе. Не от недоверия к вам, господа.

— Мы понимаем, — еще ласковее, чем обычно, улыбнулся Клаун. — мы потерпим.

В кармане у майора зазвонил телефон, номер которого был известен очень небольшому кругу лиц.

— Прошу меня извинить, — майор вытащил аппарат и вышел из кабинета.

— Что случилось, Иван Тарасович? Я вообще–то занят.

— Тут мне ваш хлопец звонил.

— Да, это Патолин, и что?

— Цикавился насчет племенника моего.

— Василия?

— Да, Василя.

— Ну?

Иван Тарасович тяжело вздохнул.

— Говорите, Иван Тарасович, я правда занят. Совет директоров.

— Добре, я потом… — Наташин папаша опять вздохнул.

— Да что там у вас?! Ладно, я сейчас здесь закончу и вам перезвоню.

— Добре.

— Не отходите от телефона.

— Со мной, у кишени.

— Слушайте, что–то не так? Этот Василь — что, не Василь?

— Да не, Василь.

— Тогда он — что, не брат Наташе?

Иван Тарасович еще раз вздохнул:

— Не, брат.

— Правда?

— Правда.

— Если вы меня обманываете…

— Не, не.

— Тогда что? Может, вы пьяны, Иван Тарасович, а? Я только сейчас подумал.

— Не, я трошки… бимберу стакан… для сердца.

— Ну понятно, — заскрипел зубами майор, — перезвоню, ждите.

Майор вернулся в кабинет, сел на свое место, и у него сразу стало крепнуть чувство, что он поступает неправильно. Старик звонил не с вымогательскими целями, как подумалось в первый момент. Выпил, надо понимать, для храбрости. Но выскакивать с заседания второй раз за пять минут — несолидно.

Когда Дир Сергеевич вошел в свое временное жилище, встретила его не любимая, а можно сказать, ненавистная Нина Ивановна. Приняла плащ, спросила, не нужно ли чего. Почему–то она была особенно отвратительна своей предупредительностью в этот момент. Хозяину было лень разбираться в причинах этого совсем нового чувства. И пользоваться ее помощью было невозможно. А, вот в чем причина неприязни: ему хотелось во весь голос заорать: «Наташка! Где ты!» — или что–нибудь в этом роде, а присутствие этой накрахмаленной курицы стесняло. Придется искать молча. Сначала, конечно, в спальню.

Нет красавицы. В спальню номер два, там она любит поваляться с журналами. Нету. В душе пусто. И в бильярдной.

Дир Сергеевич бродил по дому, и все время на периферии сознания мелькал отвратительный белый фартук Нины Ивановны. Получалось, что Наташи нет нигде, а эта дура везде. Уже наступил тот момент, когда нельзя просто спросить: а где Наташа?

Может, вышла на территорию? А что делать поздним ноябрем на этой облетевшей территории? По магазинам? Вполне возможно, хотя собирались отправиться сегодня вместе. После совета директоров. Го–осподи, «наследник» шлепнул себя ладонью по лбу. Забыл! Неудобно! Да и черт с ним, почему это с ним должно быть всем удобно!

Однако надо как–то объяснить отсутствие возлюбленной, и именно в тот момент, когда страстно требуется ее присутствие. Не то чтобы он испугался… Дир Сергеевич вернулся в спальню и открыл стенной шкаф. Все платья на месте. Чемоданы тоже. На туалетном столике пять развинченных тюбиков, то ли помады, то ли краски. Нет, совсем не похоже на то, что она сбежала. Дир Сергеевич захихикал, он помнил, что при появлении опасности надо попытаться эту опасность высмеять. Или трусящего себя, по крайней мере.

Скорее всего, по магазинам. Просто не дождалась. Вот тебе урок: не засиживайся на советах директоров. Хотя… Дир Сергеевич бросился вниз, стараясь передвигаться так, чтобы производить беззаботное впечатление. Теперь ему страстно хотелось увидеть Нину Ивановну. Но, сволочь, пропала и она. В местах ее обычного обитания — на кухне, в столовой — нет белого фартука! Почему вдруг стали исчезать все женщины из этого дома?!

Стукнула входная дверь, Дир Сергеевич, уже не скрывая своего нетерпения, выбежал Нине Ивановне навстречу, она возвращалась с кошелкой угля для камина. Он не успел задать никакого вопроса. Она сказала, снимая дождевик:

— Наташа уехала посмотреть, как идет ремонт. Пока вы заняты на совете.

От нахлынувшего облегчения у «наследника» закружилась голова. Он хотел сразу уйти, но побоялся, что походка выдаст его внезапную слабость.

— Я раньше приехал.

Нина Ивановна едва заметно пожала плечами: ну, приехал и приехал, ваше дело. И не надо меня путать в вашу жизнь, господин работодатель. Эту оплеуху пришлось снести. Да и не до ее гордых горничных чувств ему было в этот момент. Он испугался, до какой, оказывается, степени стал зависеть от поведения этой молчаливой девчонки. Ничего–ничего, майор обещал, что она разговорится.

Часа через два максимум она вернется. И тогда мы досконально объяснимся.

Он налил себе стакан сока, жадно выпил, налил второй, выпил и второй, так и не разобрав, какой это сок. Поднялся в спальню и лег в одежде поверх покрывала. Закрыл глаза. Несколько раз повернул голову из стороны в сторону, перекатывая ее по подушке, стараясь поймать запах теплого воска, который вечно исходил от волос Наташи. Учуял. И запах этот подействовал как мгновенный транквилизатор. Тело и то, что он считал своей душой, блаженно расслабились. Как все–таки все хорошо устроено в этом мире, есть перипетии, бури и козни, но главного, самого важного, если на нем сосредоточиться всем своим существом, у человека не отнять. Через два часа Наташа вернется, и он скажет ей то, что она, молчаливая, наверняка хочет услышать: «Давай поженимся!» И пусть она будет думать, что сработал ее план. Смешная девчонка! План ее, а выигрыш мой! Всего два часа.