Вкус запретного плода - Галина Владимировна Романова

Ему вдруг так остро захотелось заплакать, что он прикусил губу до крови. Хорошо забытое воспоминание. Из тревожного отрочества. Тогда его предала девчонка, на которую он потратил очень много времени и денег. Предала так гадко, так неожиданно, что он до крови искусал губы, пытаясь не расплакаться на глазах у друзей.

Прямо как сейчас.

— Она уверяет, что снабдила вас какими-то сведениями. Будто Светка что-то знала о вашей покойной теще. И если бы об этом узнали в полиции, то вам бы пришлось плохо. И вы пошли к ней и убили.

— Так Ляля сказала? В полиции? — уточнил он и, протянув руку, стащил с плеч Нины свою куртку. — Ступайте внутрь, Нина. Спасибо вам. Спасибо, что предупредили.

— А вы? Вы-то куда теперь, Игорь Васильевич? Если что, я за вас!

— Я тоже зайду. Но чуть позже, Нина. Мне надо позвонить. Буду буквально через минуту.

Он вошел через пять. Повеселевшим, уверенным. И с полицейскими поздоровался без внутренней дрожи и страха. Уверил их, что на все вопросы ответит охотно. Только попросил немного времени, чтобы дать распоряжения персоналу.

— Работаем в прежнем режиме, — объявил он, переворачивая табличку на двери другой стороной. — Все у нас хорошо. Да, а вы, Ляля…

Он смерил холодным взглядом бледную девушку. Она старательно держалась позади всех, но потом все расступились, и она очутилась одна. Словно на лобном месте.

— А вы, Ляля, уволены.

Кирилл встречал на вокзале женщину, которая нарушила клятву, данную дочери, и позвонила на номер, звонить на который было под запретом. Она была матерью молодой женщины Алины, не вернувшейся домой из отпуска. А отпуск она должна была провести со своим любовником Алексеем, чье истерзанное тело было обнаружено почти месяц назад на съемной квартире.

Они были любовниками — это абсолютно точно. Ребятам из технического отдела удалось восстановить удаленные сообщения. И, судя по переписке, пара давно была в отношениях. Тесных, романтических и будто бы искренних.

Именно так считала Алина. И именно так считала ее мать. А вот как было на самом деле, оставалось загадкой.

Доехала Алина до их города, нет, неизвестно. Ее вещей и документов нигде не было обнаружено. Она могла сойти на любом полустанке, в любом городе. И пропасть уже там, при иных обстоятельствах.

— Она не могла! — причитала в телефонном разговоре ее мать и заходилась слезами. — Она очень любила Лешеньку.

А вот Лешенька, кажется, любил не только ее. У него еще была жена. Еще пара любовниц, с которыми он время от времени встречался, когда назначенное свидание с Алиной откладывалось.

Они сначала не поверили словам обманутой жены. Могла и наврать с три короба. Слишком уж она полыхала гневом. Но, проверив, убедились. Да, Алексей не брезговал изменять не только своей жене, но и своим любовницам.

— Такой вот он был… затейник, — фыркала одна из женщин, которую они допрашивали.

Алиби было у всех обманутых Алексеем женщин. Ни одна из них не могла убить любовную пару в момент их свидания. Да и не справилась бы. Тут нужна сила. Сноровка.

— И опыт, — неожиданно обронил на совещании Кирилл.

И все уставились на него, кто со страхом, кто с раздражением.

— Создается впечатление, что убийца знал свое дело. Разве нет?

И все взгляды перескочили с него на их эксперта. Он тоже был приглашен на совещание. И сидел тише воды ниже травы. Надеялся, что о нем не вспомнят. Что не потребуют объяснений. Но от капитана разве спрячешься за спинами? Бультерьер!

— Что скажете? — нахмурился в его сторону полковник. — По характеру ран?

— Характер ран ни о чем таком не говорит, товарищ полковник. Нанесены хаотично. По всей видимости, человек был в состоянии сильного нервного напряжения. Полосовал ножом, как ему вздумается. А вот что касается скальпов… Тут не могу не согласиться с капитаном. Здесь сноровка требуется. Не так просто его содрать.

— Равно как и кожу с лица, не так ли? — снова встрял в разговор капитан.

— Да, да, — поспешил согласиться эксперт.

И мысли о припрятанной маленькой бутылочке коньяка из сувенирного набора, которую он стащил из дома, тут же его согрели.

— То есть, капитан, вы хотите сказать, что убийца знал свое дело?

— Так точно.

— То есть считаете, что, возможно, он этим уже когда-то занимался?

— Так точно, товарищ полковник.

— Так проверили бы! Пробили бы по базам, может, нашлось бы какое-то совпадение! — Полковник недовольно сжал губы. — Учить вас работать, капитан? Товарищ майор! Что за упущение?

— Работаем, товарищ полковник. Базы уже проверялись, и не раз, — не соврал Хорцев. — Пока ничего. Подобных случаев не найдено. Не упоминалось.

— Так лучше ищите, понимаешь! А то, понимаешь, похоронили не пойми кого, а тут вон что всплывает!

То, что с Алексеем погибла его любовница Алина, Кирилл пока сомневался. Слишком уж убедительными были доводы вторично опрошенных свидетелей по делу: Слепцова Игоря Васильевича и Ивановой Веры Сергеевны.

— Да она это была, она! — бил себя кулаком в грудь зять погибшей. — Я не мог ошибиться. И вещи все ее. И чемодан. Такого второго я не видел.

— Она. Наташка, — тяжело кивала ее подруга, алкоголем от нее несло за версту. — Я с ней много лет дружила. Рост, ноги, руки. Да все ее. И перстень. Ее перстень! И чемодан…

А потом вдруг оказалось, что история у чемодана, в котором мог оказаться и перстень пропавшей Натальи Павловны, весьма занимательна. И возможно, из-за этой самой истории с чемоданом была убита ее бывшая сотрудница — Светлана. Самое гадкое, что доказать-то теперь это невозможно. В ее квартире не было обнаружено никаких магазинных чеков, о которых твердила ее подруга. У человека, в чью сторону девушка Ляля указывала пальцем, оказалось поминутное алиби.

— Хренова паутина, — прошептал со злостью Кирилл и шире распахнул куртку.

Надел зачем-то теплую кожанку. Обмануло утро! С шести утра было пасмурно, мелкий дождь моросил. И все с сильным ветром. Отвратительно, сыро, холодно. И вдруг часам к одиннадцати, как кто пальцами щелкнул — лето вернулось. Облака разорвало, дождь прекратился, ветер смылся куда-то. Столбик термометра резко скакнул вверх. А он, идиот, оставил машину на стоянке. Побоялся пробок и поехал на метро. И теперь парился на перроне в теплой кожанке.

— Идиот, — не похвалил себя Кирилл и привалился плечом к будке дежурного.

Он указал этот ориентир для приезжавшей женщины — будет стоять возле дежурки.

Поезд, прибытия которого он ждал, подкатил к платформе, народ повалил толпами. Кирилл прождал двадцать минут, пока возле него не остановилась женщина и не позвала его по имени.