Кэти Картер ищет принца - Рут Сабертон

Чем больше я думаю о своем слабоволии, тем быстрее уходят иллюзии. Что принесло мне это самопожертвование? Разве Джеймс оценил то, что я отказалась от самой себя? Нет, в итоге он спутал меня с ковриком в прихожей. Разве что не написал сверху «Добро пожаловать» и не вытер ноги.

— Какая же я дура…

— Вовсе нет, детка! — восклицает Джуэл. — Ты добрая девушка с щедрым сердцем, и этим пытаются воспользоваться всякие недостойные личности. И потом, — продолжает она, — мне кажется, мать с отцом тоже отчасти виноваты в том, что ты так нуждаешься в эмоциях. Квентин и Друзилла — отличные люди, но родители из них никудышные. Неудивительно, что ты мечтаешь завязать отношения с мужчиной, чтобы обрести наконец душевную стабильность.

Тетушка замолкает; мы обе вспоминаем то морозное декабрьское утро, когда родители решили срочно отправиться в Марокко. Они оставили нас с Холли на крыльце у Джуэл, приложив торопливую записку с просьбой немного присмотреть за детьми. В течение полугода я убеждала себя, что, если бы я была послушнее, красивее и терпимее по отношению к вонючей маминой шубе, а также ела бы фасоль без жалоб и делала все, что требуют родители, они бы никуда не уехали. Я не сомневалась, что их желание оставить двух дочерей и отправиться в путешествие, чтобы покурить травку и очистить чакры, возникло из-за того, что я не такая, как им хотелось бы.

Не нужно быть Фрейдом, чтобы понять, к чему все привело.

— Впрочем, речь не о них, — говорит Джуэл. — Вопрос не в том, чтобы определить, кто виноват. Мы пытаемся понять, как тебе жить. Возможно, стоит принять это как сигнал к действию и двигаться дальше. Ты отдала Джеймсу лучшие годы — но почему бы не пожить немного ради самой себя? С опухолью тебе тоже повезло, честное слово. Может быть, судьба пытается что-то сказать?

Я невольно касаюсь пластыря на груди, и меня переполняет облегчение при мысли о том, что могло бы случиться. Стоит ли сидеть сложа руки и оплакивать неудавшуюся личную жизнь? Я должна благодарить Провидение!

— Никто не знает, сколько времени ему отпущено. — Джуэл вздыхает и гладит мою руку. — Мы просто обязаны извлечь максимум из каждой минуты, из каждого дня.

Она кажется такой грустной, когда говорит это, что мне вдруг становится страшно. Будь это мыльная опера, тетушка непременно сказала бы, что ей осталось жить всего несколько недель, и заставила меня поклясться, что я отныне буду жить за двоих. Но к счастью, это реальный мир. Джуэл ничего подобного не говорит — она улыбается, и неловкий момент проходит.

— Я расчувствовалась до слез. — Выпустив мою руку, тетушка с трудом встает и неуклюже идет к одному из шкафов. Немедленно ее обступает меховое море. Когда Джуэл открывает четыре банки «Вискаса» и раскладывает корм по мискам, слышится громкое урчание. Я задумчиво жую булочку. Неужели я вправду чересчур полагаюсь на мужчин? Неужели разучилась существовать самостоятельно?

Искренне надеюсь, что нет.

Чего я хочу от жизни?

Внезапно все становится ясно. Настолько очевидно, что я громко смеюсь. Я прекрасно знаю, чего хочу. Всегда знала. И тетушка Джуэл меня лишь одобрит, потому что это никоим образом не связано с мужчинами.

Ну, может быть, косвенным образом и связано, но не с настоящими.

— Я хочу писать книги, — восклицаю я. — Хочу проверить, под силу ли это мне. Хочу уехать из Лондона, бродить по лугам и гулять под дождем. Надо проверить, могу ли я стать настоящим писателем!

Или же убедиться, что мои творения в самом деле — сентиментальная чушь, придуманная учительницей из поганой школы. Если не ошибаюсь, Джеймс выразился именно так — ну очень деликатно! Я бы не отказалась провести некоторое время на воле, посвятив свой досуг красавцам разбойникам и страстным пиратам.

Джуэл хлопает в ладоши:

— Прекрасно!

— Да, но это мечта. Как насчет практической стороны? Где жить? И на что? Как платить по счетам?

Последнее особенно меня беспокоит. По сравнению с грудой моих счетов — до сих пор с ними управлялся Джеймс — Эверест покажется жалким муравейником.

— Деньги? Ерунда. — Джуэл бросает пустые жестянки в мусорное ведро. — Не отказывайся из-за них от своей мечты. Уволься, поживи некоторое время здесь и подумай, что делать дальше. Или же навести душку Мэдди в Корнуолле. Что касается счетов… — Она роется в огромной сумке и вытаскивает чековую книжку. — Позволь мне побыть твоей доброй феей. Я расплачусь по счетам, чтобы ты могла полностью сосредоточиться на творчестве… Даже не думай возражать! — быстро добавляет тетушка, заметив, что я раскрываю рот. — Если угодно, вернешь все, до пенни, с первого же гонорара. На самом деле я могу даже потребовать процент с продаж. По-моему, это честно, детка. Так или иначе, подумай, сколько я сэкономила на свадебном подарке.

— Тетушка, я не могу взять у тебя деньги. И уж точно не могу жить за твой счет.

Джуэл лукаво смотрит на меня.

— Тогда найди работу на полдня. Я не настолько богата, но предпочту одалживать тебе, а не Джеймсу.

— Ты давала ему в долг больше одного раза? — У меня отвисает челюсть.

Тетушка кивает.

— То тысячу, то пятьсот фунтов — он говорил, что у него финансовые трудности, — но, детка, в конце концов я начала задумываться о происходящем. Не думай, что я не замечала, как он разглядывает мой дом и прикидывает его стоимость. У этого человека в мозгах только деньги. Очень похож на свою мать… Я питала к нему теплые чувства, детка, и была в восторге, когда вы начали встречаться, но тем не менее иногда задумывалась, каковы его мотивы…

Я мало что могу возразить. Мне очень стыдно за Джеймса — и еще более стыдно за себя. Ведь я не сумела его раскусить. В моем случае любовь не слепа, а глуха и глупа.

— Но Джеймс зарабатывает уйму денег, — говорю я. — Зачем ему брать в долг?

Джуэл пожимает плечами:

— Понятия не имею, детка, но у Корделии всегда были большие запросы. Возможно, это качество передалось и Джеймсу.

Я вспоминаю дорогие ботинки и сшитые на заказ рубашки, которые висели у него в гардеробе, в то время как я обходилась тем, что покупала в самых обычных магазинах.

Да, можно с уверенностью сказать, что Джеймс любит окружать себя дорогими вещами. Платить за них — это другой разговор.

— Впрочем, забудь, он уже в прошлом, — требует Джуэл. — Пора начать новую жизнь, детка. Достань-ка из холодильника шампанское, и давай отметим начало твоей писательской карьеры!

Опыт научил меня, что Джуэл невозможно остановить, если ей вожжа под хвост попала. Проще вычерпать море.

Джуэл открывает бутылку, наполняет бокалы и произносит тост:

— За Кэти Картер, ее новую карьеру и романтического героя!

Когда мы чокаемся, я стараюсь выглядеть независимой и сильной, но, честно говоря, чувствую совершенно обратное.

Мне очень одиноко.