Мама для Одуванчика - Анна Мишина

Я начала терять себя в нем, оказывается, еще далекие три года назад, а сейчас… сейчас я рискую пропасть окончательно в его уютных и крепких объятиях.

Утро наступает с пением петуха и “полевыми работами”.

Почти до самого рассвета просидев в обнимку с Владом и разглядывая созвездия на небе, спать мы разошлись за пару часов до моего подъема. И, несмотря на то, что сон у меня был архи-короткий, я чувствовала себя бодрой, как никогда.

Пока гости сладко спят, а на свежем воздухе не может быть иначе, мы с ба завтракаем и идем полоть грядки. Хочешь, не хочешь, а кто еще поможет ей, кроме меня?

Правда, надолго меня баб Шура не задерживает, и, когда на крыльцо выходят, потягиваясь, сонные Влад с дочуркой, я отправляюсь готовить завтрак на всех.

— Ася, подай, пожалуйста, сахар, — прошу свою весьма расторопную принеси-подай, и девчонка тут же срывается с места.

— Держите.

Вместе устраиваемся у плиты и жарим обалденные сырнички. Ася лепит, а я обжариваю.

— Мне нравится ваша баб Шура, — нарушает Ася установившуюся тишину, ранее нарушаемую только потрескиванием масла на сковородке. — Она классная. Совсем не как моя бабушка. — Я только киваю и улыбаюсь в ответ. Почему у ребенка так плохо клеятся отношения с ее бабушкой, вряд ли она мне расскажет, но определенный уровень доверия у нее ко мне появился, и это радует.

— И вы… — говорит неожиданно девчушка, заставляя замереть с занесенной над сковородой лопаточкой. — Не похожи совсем на лягушку. Извините меня, Варвара Дмитриевна, — звучит такое искреннее, и Ася тут же прячет глаза.

А я же снова не знаю, что сказать. Поэтому притягиваю к себе за плечи смущенного ребенка и обнимаю, целуя в макушку. Приятно безумно, что хоть каким-то образом, но мне удалось растопить лед в ее сердечке.

Сервируем на стол на веранде все вместе, дружной компанией. Влад разливает по кружкам травяной чай, а мы с Асей и бабулей таскаем из кухни тарелки.

— Пап, а баба Шура сказала, что тут есть речка. И классная полянка, где можно поваляться на траве, — уплетая сырники с домашней сметаной, говорит ребёнок, — давай сходим?

— Видел я ту речку, — посмеивается Влад, делая глоток ароматного чая и поглядывая на меня, — только если нас сопроводит опытный гид.

— А кто такой гид? — морщит носик Ася, пробегая глазами по присутствующим за столом.

— Тот человек, который все знает про здешние места.

— Вот Варюньчик вам все и покажет, она на речке ориентируется даже лучше меня, — тут же машет руками бабуля. И в тот момент, когда хозяйка стола отворачивается, Ася, хитро оглянувшись, хватает сырник и ныряет рукой под скатерть, где у нее в ногах с щенячьими глазами тихо поскуливает Вася.

— Упс, — улыбается девчонка, поймав мой взгляд и густо краснея. Но это выглядело так мило, что даже ругать было бы стыдно. Поэтому только прикладываю пальцы к губам и изображаю “рот на замок”, выбрасывая “ключик”, тихонько посмеиваясь.

— Ну что, сходим? — переводит взгляд с меня на отца Ася.

— Конечно. Почему бы и нет, — пожимаю плечами.

Сказано-сделано. После обеда, когда солнце уже в зените и начинает обжигать, мы собираемся на речку.

Вот только зачинщица Ася идти отказалась. Баба Шура увлекла ее обещаниями сходить к соседке, у которой свое небольшое ранчо, и показать местных лошадок. Девчушка просто засияла от счастья и была готова хоть сейчас сорваться с места. А Ваську мы с собой брать не стали. Воспоминание о вчерашнем его “плавании” до сих пор стоит перед глазами, и я, наверное, еще долго не смогу себя заставить пойти с ним купаться на речку.

И от всей нашей большой компании остаемся только я и мужчина, с которым после ночных разговоров под звездами желательно было бы вообще не оставаться наедине.

— О чем думаешь? — прерывает он установившееся между нами молчание.

— О том, как ты очень вовремя появился, — улыбаюсь, оглядываясь через плечо и встречаясь с голодным взглядом таких необычайных глаз.

Мужская рука как бы невзначай ложится мне на талию, и Влад останавливает меня, заставляя обернуться, и, заключая в кольцо рук, прижимает к себе.

— Варь, ведь после этих выходных все не закончится, правда? — такой вопрос вгоняет в легкий ступор. А особенно тон, которым он был озвучен. Полный надежды.

Влад смотрит на меня очень внимательно и ждет ответа, а мне-то и сказать нечего. Все, что я могу, — пожать плечами и отшутиться:

— Все в ваших руках, капитан, — улыбаюсь и выпутываюсь из рук, находя мужскую ладонь и сжимая своими пальчиками. — Идем, мы уже почти пришли, — тяну за собой, стараясь не показать, как и саму глубоко задел и взволновал этот вопрос. А что будет дальше? Любая сказка рано или поздно заканчивается, и мы оба окажемся в реальном мире, где я учительница его дочери, а он пилот, который постоянно в разъездах. Есть ли у нас хоть один шанс на продолжение?

Не знаю. Я подумаю об этом чуть позже. Сейчас я хочу поймать момент.

Речка и небольшая полянка, до которой мы вчера с Васькой так и не дошли, — одно из моих любимых мест в этой деревушки. Здесь можно уединиться и почти весь день просидеть с книжкой в тени какой-нибудь березки. Местные очень редко сюда приходят, а приезжих в деревне в принципе мало.

Неширокая и достаточно спокойная, без порогов в этом месте, она может быть опасной чуть выше и ниже по течению.

— Знала бы ты, как давно я не был на природе вот так, — оглядываясь, улыбается Влад, — лагерь и поход не в счет, — посмеивается мужчина, наблюдая, как я, скидывая босоножки, ступаю на мягкую зеленую траву.

— Я люблю сюда приезжать, когда голова полна мыслей или меня что-то тревожит. Солнышко и тихий шум речки успокаивают, — говорю, не оглядываясь и подходя к берегу, опускаю одну ступню в воду. — М-м-м, — прикусываю губу, — она теплая! — удивленно смотрю на Влада, который не сводит с меня пристального взгляда. Кажется, мужчина ловит каждое мое движение, и от такого внимания внутри все начинает трепетать.

То, что я делаю дальше, не вписывается ни в какие рамки. И стеснительная Варя слишком резко стала смелой, но остановить себя не успеваю.

Скидываю легкий сарафан, в котором была, не боясь, что малознакомый мужчина увидит меня практически нагой, так как бюстгальтер я сегодня намеренно утром проигнорировала, и, прикрываясь руками, забегаю в воду. Успеваю только услышать обеспокоенное:

— Варя… — от Влада, как тут же ныряю в обжигающую воду, окунаясь с головой.

По телу бегут мурашки, и еще не до конца прогретая за пару недель лета речка колет по всей коже острыми ледяными иголочками, а дыхание перехватывает, но только так я могла остудить тот огонь, что бушевал внутри еще со вчерашнего дня. Рядом с ним я словно медленно горю. Вот-вот воспламенюсь от жара и желания, что то и дело гуляют внутри.