Невест так много, он один - Милена Завойчинская

  Раз, два, три, четыре, пять,

Вышла ведьма погулять.

Мантико́ра36 выбегает,

И на ведьму нападает.

Кусь-кусь, ой-ой-ой,

Больно как с одной ногой.

Ведьму отвезли в столицу

И пришили лапу птицы.

Привезли ее в палату,

Дали плитку шоколада.

Ведьма быстро ее съела,

Сразу же повеселела.

Дольку сладкого бери

И скорее выходи!37

  Я с интересом следила за происходящим. Эту забавную считалочку мне слышать не доводилось, у нас в приюте в ходу были совсем другие. Порой неприличные, их использовали мальчишки. А мы, девчонки, делали вид, будто не слышим.

  Смешные слова «кусь-кусь, ой-ой-ой» немного разрядили обстановку, девушки перестали кукситься, повеселели. И даже их сопровождающие расслабились.

  Определив состав групп, мы посчитали чаепитие завершенным.

  — Ваше сиятельство, — многозначительно поиграла я бровями, косясь на дверь.

  — Я вас ненавижу, Эрика! — сердечно прошептал он мне на ухо и мрачно встал из-за стола. — Леди, жду вас на крыльце. Мы отправляемся на прогулку.

  — А если кто-то не хочет на нее идти? — поджав губы, спросила одна из девушек.

  — Муа-ха-ха! — донеслось издалека. — У-у-у! Муа-ха-ха!

  — Я передумала, — тут же пошла на попятный невеста.

  Мы с Лексом переглянулись и с трудом сдержались, чтобы не рассмеяться. Неупокоенная душа Касселя развлекалась от души.

  Обед порадовал нас и гостей жиденьким овощным супчиком, овощными котлетками, овощными закусками и овощным, ой, фруктовым компотом. Вкусно. Но всё очень растительное. Как бы не заблеять и не замычать.

  Прямиком из-за стола Лекс и его отец направились проводить меня, чтобы обсудить предстоящий конкурс. И поесть мяса...

  — До чего я докатился? — откусив большой кусок колбасы прямо от кольца, вопросил лорд Риккардо, сидя в кресле на первом этаже моей башни.

  — Потрясающе, да? — прошамкал пацан. — В жизни такой вкусноты не ел.

  У него в животе громко заурчало. Лексинталь замер, перестав жевать, и испуганно прислушался, покосившись на запертую на задвижку дверь из коридора. Но живот затих...

  Я загадочно улыбалась и молча ела с тарелки свою порцию. Для себя я порезала, мужчины же нетерпеливо отмахнулись и просто хищно отгрызали. Вкусно и ароматно. Мне тоже нужно много энергии, чтобы выдержать предстоящий конкурс перестилания постелей. Только не забыть бы почистить зубы. А то ведь унюхают невесты...

  ...Шел четвертый час конкурса.

  Я из последних сил держалась, чтобы не заснуть.

  Вот сколько времени нужно обычному смертному человеку, чтобы снять постельное белье, взбить перину, одеяла и подушки, постелить чистую простыню, надеть наволочки и пододеяльник?

  Пусть даже кровать и одеяло огромные, подушек больше двух, а простыня размером с тренировочное поле. Минут пятнадцать, я так думаю.

  Каждой из невест потребовалось больше часа. Больше часа!!! Боги, дайте мне сил не обругать их прямо в глаза криволапыми недоптицами.

  Очередная девушка сначала долго с ужасом смотрела на просторное ложе маркиза ди Кассано, на котором при желании можно было играть в салочки. Что уж за мысли бродили в их головах, я даже предположить не берусь. Наверняка какие-то непристойности.

  Потом эти... особы... подкрадывались к предмету обстановки так, словно кровать сейчас бросится на них и загрызет. Взяв двумя пальчиками за краешек покрывала, они начинали ме-е-е-дленно тащить его на себя. Будто ожидая, что сейчас из-под него выскочит их жених, злобно захохочет и накинется насиловать. Ну или, не знаю, щекотать.

  И вот волочится это несчастное покрывало и никак не заканчивается... А эта ку́ра безмозглая пятится к двери. В первый раз я наблюдала за этим с веселым любопытством. Во второй — озадаченно. Интересно, следующие тоже будут так делать? Этому их обучают в каких-то специальных пансионах для благородных девиц? Мне уже и представить страшно, что станут вытворять остальные.

  Возвращаясь к перестиланию. Подушки они брали в руки так, будто это не набитые в чехол перья, а хищный зверь, с которым нужно быть крайне осторожными. Может ведь и покусать...

  Про борьбу с огромным одеялом и то, как его вытаскивали из пододеяльника, а потом вставляли в новый, я даже говорить ничего не могу. Не «не хочу», а не могу. Потому что описать цензурно и серьезно не выйдет.

  Я вздыхала, зевала, меняла позу, ходила по комнате, чтобы размяться и успокоить нервы, пила воду из кувшина, смотрела в окно... Предатель Лекс сбежал, не дождавшись окончания процесса даже у первой из своих потенциальных мачех. Второй предатель, призрак, удрал еще раньше. Непосредственный виновник всего этого постельного беспредела, он же — хозяин кровати, вообще заявил, что конкурс — это моя обязанность. Вот мне и следить.

  Вот я и следила. Зевала. Страдала. Клевала носом.

  — Благодарю, леди Диана. Засчитано. Прошу вас пригласить следующую девушку, — сообщила я очередной соискательнице, когда она наконец-то завершила.

  С кислой улыбкой я поприветствовала четвертую.

  — Представьтесь, пожалуйста.

  — Инне́сия ди Ламбо́ль.

  — Да, точно. Вы дочь графа ди Ламболь. Я вспомнила. Итак, вам нужно освободить постель от этого белья. Взбить. Перестелить. Приступайте, леди.

  И снова долгое ожидание...

  А потом мои мучения внезапно закончились, потому что сработала наконец-то волшебная травка с утреннего чаепития. И когда леди Инессия домучила кровать, меня и себя, оказалось, что за дверью никого нет. И три девушки, которые должны были еще участвовать сегодня, почувствовали внезапное недомогание и спешно убежали.

  — Слава богам! — едва слышно выдохнула я и поплелась на кухню.

  — О, леди Эрика! — радостно окликнула меня кухарка. — Что-то вы бледненькая. Хотите огурчик?

  — Я совсем как он, да? Такая же зелененькая?

  — Ну уж вы скажете, — добродушно рассмеялась Жоржетта. — Хотите капустных котлеток? Со сметанкой из моего личного запаса.

  — Давайте, — махнула я рукой. — Я здесь поем, не хочу в столовую идти. Сил моих нет продолжать сегодня общаться с невестами нашего маркиза еще и за ужином.

  — А ужин отменили. Дамы все как-то внезапно отказались. Говорят, что не голодны.

  Мы с кухаркой переглянулись и захихикали.

  — Ох, леди Эрика! — украдкой утерла слезу она. — Это ж надо такое придумать!