Утро Судного Дня - Александр Мазин

- Посмотрим.

- Тогда развяжи меня, - нахально потребовал пленник. - Мы ведь теперь друзья!

Совсем страх потерял, поганец.

Грива распустил ремни у него на ногах:

- Вставай!

- А руки?

- Вставай! - рявкнул Грива, сопроводив приказ пинком по ребрам. Пленник вскочил.

- Мы идем к нашему шаману? - спросил он с надеждой.

- Нет.

- А куда?

- Не твое дело.

- А меня не съедят? - забеспокоился пленник.

- Вперед! - рявкнул Грива. - Или я сам тебя съем прямо сейчас!

В поселок они вернулись часа через два.

Их появление произвело фурор. Только Пута был очень недоволен, что Грива опять с кем-то дрался без его участия.

Плененного «близнеца» звали Стручок Ниндхой Шестой. Ниндхой - это какая-то трава. Или дерево. Артём решил звать его просто Стручком. Пленник не возражал. Не до того ему было. Грива привел Стручка в «гостевую» хижину. Связывать ему ноги не стал. Судя по алчным взглядам, которые бросали на «близнеца» местные жители, парень вполне мог стать ингредиентом супа. И очень хорошо это осознавал.

Маленькая Зебра была очень недовольна соседством Стручка. Но высказать протест не рискнула. Просто сбежала.

Зато пришел Гневный Буйвол.

Пленника он удостоил лишь беглого взгляда.

- Маленькая Зебра сказала: ты умеешь перекидываться зверем, - сурово изрек он.

- Я многое могу. Но никогда не делаю плохого своим друзьям, - дипломатично ответил Грива.

- Если ты превратишься в зверя на нашей земле, нам придется тебя убить, - пророкотал Гневный Буйвол. - Так тебе велели передать старшие, - добавил он более мягко, словно извиняясь. - Но если мы с тобой покинем наши земли, то - можно. Я бы с удовольствием поглядел, как ты это делаешь! - заявил черный громила с энтузиазмом.

- Всему свое время, - сказал Артём. - Это всё, что велели передать старшие?

- Нет. Но второе дело - пустяковое. Надо убить этого, - Буйвол кивнул на пленника. - Сам убьешь или доверишь мне? - спросил он с надеждой. - Я бы убивал его до-олго! - Буйвол облизнулся. - Но печень и, сердце - все равно твои! - поспешно заверил он.

Грива поглядел на пленника.

Пленника перспектива будущего не вдохновила.

- Выйдем, - сказал Грива. - Здесь воняет.

- Это точно, - согласился Буйвол, выразительно поглядев на пленника.

Грива вышел вторым. И успел шепнуть пленнику:

- Не трясись. Я не дам тебя убить.

- Ты знаешь, где живут его сородичи? - спросил Артём Гневного Буйвола, когда они оказались снаружи.

- Где-то там, - здоровяк махнул рукой в сторону синеющей вдали горной гряды.

- Я хочу пойти туда, - сказал Грива. - Ты знаешь дорогу?

- Зачем тебе? - насторожился Буйвол. - Разве тебе у нас плохо?

- Мне хорошо! - с энтузиазмом ответил Артём. - Хорошая еда, хорошая женщина...

- Я дам тебе еще одну! Двух! - воскликнул Буйвол. - Не ходи туда! Тебе там не понравится! Тебе будет плохо! Тебе и твоим друзьям!

- Понравится! - возразил Грива. - Я знаю. Сегодня у ручья мне было очень хорошо.

- Так ты идешь их убивать! - Буйвол распахнул пасть и захохотал. - Мне тоже нравится убивать, Ар Том! Я иду с тобой! Только сначала надо убить твоего пленника.

- Его нельзя убивать, - возразил Грива.

- Это еще почему? - нахмурился Буйвол.

- Он покажет нам дорогу.

Лоб черного великана разгладился.

- А ведь верно! - воскликнул он. - Ты мудр, Ар Т'ом. Если тебя не убьют, ты состаришься и будешь великим старейшиной. Когда мы выступаем? Сейчас?

- Завтра, - сказал Артём. Ему еще следовало сообщить «радостную весть» Путе и Архо. Вряд ли их порадует грядущий военный поход, но Гриве действительно надо поглядеть на этого людоедского шамана с третьим глазом. Маловероятно, что он - тот, кого ищет Грива. Но - вдруг?

Артём Грива

Гневный Буйвол взял с собой восемнадцать бойцов. Теперь у меня была своя маленькая армия. Численностью аж в два отделения. Девятнадцать черных головорезов, Архо, Пута и я. И Стручок. Последнего я поручил Буйволу. Теперь можно было не опасаться, что пленник улизнет. И еще он будет достаточно напуган, чтобы не шалить.

Путешествовали без происшествий. Люди нас не тревожили, а дикие звери такому большому отряду были не опасны. Разве что г'ши. Или туповатый носорог, который мог сдуру атаковать толпу двуногих. Но у этих представителей фауны были свои дела. Словом, все обстояло благополучно. Тем не менее меня мучили дурные предчувствия. Такое бывает. Вроде и солнышко светит, будь оно неладно, и птички поют, как положено, а ощущение такое, что где-то поблизости сгущается что-то нехорошее.

Вняв предчувствиям, я первым делом попытался отправить домой Архо и Путу. Не получилось. Пута, возможно, и согласился бы, но Архо отказался наотрез. Пута, естественно, тоже остался. Единственное, что удалось, - взять с них торжественную клятву: в случае критическом не геройствовать, а делать ноги.

Через девять дней наш отряд достиг предгорий. Пленник заметно приободрился, а вот на моих черных союзников смена ландшафта произвела обратное впечатление. Парни Гневного Буйвола нервничали, озирались настороженно.

- Чужая земля, - сказал мне их предводитель. - Чужие духи. Ты сумеешь с ними договориться, Ар Т'ом?

- Сумею, - как можно увереннее ответил я. Страх - штука заразная.

Особенно если это страх двухметрового крутого мужика.

Пута и Архо держались лучше. Я знал, почему. Единство. Их «духи-покровители» были с ними. И у них не было суеверного страха перед потусторонним. Они шли за мной и были уверены, что их предводителя ведет некая высшая сипа. Эта их уверенность была настолько велика, что я и сам иногда забывал, что не забота о Равновесии, а поиск сородичей трехглазого подвигнул меня на этот рейд. Что я - офицер разведки, выполняющий задание на чужой территории... Мне всё труднее было удерживать себя внутри этой директивы. Наверное, потому, что территория - это нечто ограниченное, подразумевающее, что где-то на доступной дистанции существует граница, за которой - своя, родная земля. А здесь - не территория. Здесь - мир. Чужой мир... Который, я это чувствовал, готов признать меня своим. Хочет признать меня своим. И сколько в этом «желании» моей собственной способности к адаптации, а сколько - от самого мира... Этого я не знал.

И сейчас, здесь, карабкаясь вверх по склону по звериной тропе, я вдруг понял, что с самого начала чувствовал: этот мир - не чужой. Непонятный, странный... но не чужой. И еще я понял, что странность эта - вполне материальная штука. Некий фактор, с которым я уже сталкивался до того, как появился здесь, в прошлом. Ощущение дежавю нахлынуло на меня с необычайной силой... А в следующее мгновение я толкнул в спину Буйвола, который шел впереди, и прошипел: