Гнездо Седого Ворона - Владимир Свержин

Не мог же Пророк хоть в чем-то отступить от истины?

— О Славнейший, — негромкий голос начальника стражи прервал раздумья наместника Пророка. — Только что прибыл гонец с того берега.

— Докладывай — отвлекся от чтения Эргез.

— Им удалось заслать своего человека, хотя это произошло не совсем так, как задумывалось. У нас довольно много потерь, к тому же неверные захватили миномет.

— Те, кто умер за веру, непременно попадут в мир истинный, а Владыка Небес пришлет новых воинов им на смену. Миномет следует отбить. Прикажи отослать три сотни всадников на подмогу. Они должны поспешить, но пусть идут скрытно. До поры до времени враг не должен и подозревать, насколько мы близко. Передай, что отряду следует переправиться через Серую Воду ниже по течению, чтобы ни одна щепка не доплыла до Трактира. И пусть лично напомнят Тимуру: я не люблю, когда что-то идет не так, как было задумано.

Трактирщик был высок, худ и чуть сутуловат. Костистое лицо его с большим, горбатым носом, пожалуй, не могло считаться красивым. Но он был похож на отца и деда, а этот облик во всем Диком Поле уже несколько десятилетий воспринимали как благородный и исполненный величия.

Здесь, в стенах Трактира, долгие годы спасаемого Нолланом места, его слово значило так много, как только вообще могло значить слово человека. Его предки создали эту обитель порядка, невероятную в пору всеобщей паники и хаоса, а потому особо драгоценную. В мире, где всякий был врагом каждого, где еда и жалкие остатки величия былой цивилизации ценились больше, чем жизнь многих и многих себе подобных существ, по странной прихоти случая выживших после Того Дня, — эта цитадель стабильности казалась особым благословением небес. Или уж кто там нынче отвечал за сохранение мира и относительного покоя.

Провозглашая на площади торгового селения первое уложение, запрещающее укрывшимся тут беженцам со всех сторон света убивать друг друга, его дед мечтал, что пример трактира «Разбитые надежды» станет маленьким зернышком, из которого вырастет огромный сад, и тот в будущем изменит Дикое Поле.

Отец радовался уже тому, что Трактир разросся и стал воистину священным местом, легендой, хоть и не оправдавшей надежды основателя торговой фактории, но все же подавшей остальному миру уникальный пример. Он частенько стоял на веранде между столиками, задумчиво облокотившись на перила, и смотрел, как на торжище копошится местный и пришлый люд, решая миром великое множество насущных вопросов. Со временем и сын пристрастился к этому. День за днем он видел, как разрастается селение, как приходящие сюда уставшие, хмурые люди, обглоданные Диким Полем, со временем начинают, хоть и осторожно, разговаривать между собой.

— Придет час, и они поймут, — говорил отец. — Караванщики разносят вести во все края, так что люди должны понять, что жить в мире и радости куда выгоднее и приятнее, чем убивать друг друга. Запомни это, сын. И если я не доживу до того светлого дня, заклинаю и завещаю — пойди дальше меня!

Отец не дожил. Теперь сыну надлежало идти дальше.

Трактирщик не помнил, в какую пору родился, за делами это просто забылось. Кажется, никто о том не упоминал, а сам он и не спрашивал. Мать каждый час, без остатка, была занята хозяйством их большого дома, отец — и того пуще, заботился обо всем разросшемся к тому времени селении. А сейчас и спросить уже некого.

Да и что с того, под луной или под солнцем, в жару или мороз появился на свет? День сменял день, шли ливни, высыхала земля, снег падал, а потом таял, и так много раз. Ему было недосуг считать перемены земных нарядов, подобно дереву, накапливающему годовые кольца, он должен был идти дальше. Нужно было еще так много сделать!

Недавнее сражение как-то неожиданно выбило его из привычного ритма, заставило по-новому взглянуть на мир вокруг. Он даже взял этого парня, Нуралиева, и назначил поддерживать в Трактире порядок. Город уже слишком велик, и больше не может хранить сам себя одной лишь силой неписаных законов.

В последнее время Трактирщик начал задумываться о том, что скажет когда-нибудь собственному будущему сыну.

«Я отстоял Трактир от врага и железной рукой начал утверждать в нем порядок. Или закон. Как лучше?»

Он наморщил лоб, пытаясь убедить себя, что это одно и то же. Выходило слабо. Вот, скажем, между караванщиками и теми, кого они брали на службу, было лишь слово, и никакого закона. Что, по сути, есть эти самые законы? Желание обезопасить себя и ближних, желание, чтобы завтра было так же, как сегодня. Они должны быть хороши уж тем, что от них нет смысла отступать. Всякий закон, который хочется преступить, обязательно будет нарушен. Как же быть тогда?

Вопрос оставался без ответа, мысли скользили дальше. Ему вдруг припомнилась недавняя беседа с шерифом. С какой яростью тот убеждал, что Трактиру необходима регулярная армия. Что именно меч, как говорили древние, создал право. А иного пути — нет!

По сути, что же, как не воплощенный закон, и есть те выношенные и рожденные в здешнем краю правила? Горстка разумных требований, которые все тут вместе и каждый в отдельности, даже те, кто не расстается с оружием и во сне, не захотят преступить.

Но вместе с тем, если смотреть в корень, лейтенант все же прав: армия нужна. И не только чтобы отражать нападения врага. Быть может, столкнувшись с неожиданно яростным отпором, людожеги и впрямь больше не пожелают сюда лезть? Но если и так, армия пригодится: даст возможность создать по всему Дикому Полю целую сеть Трактиров! Сделать так, чтобы единый, вновь родившийся на свет порядок царил на караванных путях. Царил и демонстрировал преимущества всем этим засевшим в бунках злобным хорькам, гребущим под себя!

Дверь приоткрылась. Трактирщик раньше почувствовал это, и лишь потом услышал. Из коридора потянуло сквозняком. В это время суток ветер дул от воды на сушу.

Он чуть сконфуженно обернулся, будто гость застал его врасплох за чем-то неподобающим.

— Ты просил меня зайти? — на пороге стоял Библиотекарь с парой довольно потертых книг в руках.

— Свежий улов? — поинтересовался хозяин кабинета.

— Да, выменял на торжище. Ты хотел говорить со мной?

— Мне нужно знать твое мнение. — Он подошел к окну и уставился на заставленную столиками веранду. В этот час здесь было малолюдно.

Трактирщик отчего-то немного опасался Хранителя Знаний. Сам не мог сказать почему, но ему казалось, что тот вечен и неизменен, сведущ во всем и видит насквозь каждого, так что под его взглядом самые потаенные мысли лезут наружу, будто ростки из-под земли. Опасался, но хорошо знал, что мудрее и опытнее библиотекаря нет никого во всем совете старейшин.

— О новых временах? — подтверждая опасения властителя кассового аппарата, предположил гость. Хозяин едва-едва смог упрятать досаду. Его собеседник, похоже, никогда не сомневался в правильности своих предположений.

— И о них тоже, — словно между прочим, согласился Трактирщик. — Я хочу расширить дело.