Оливия Кроу и Кровавый Принц - Владимир Кощеев

— У меня и Мил-мил были мощные защитные артефакты. К несчастью, одноразовые. А теперь — в сторону, мне нужно отнести её в лазарет.

А как же культисты? — подал голос Найджел.

— Они сбежали, когда поняли, что нас так просто не возьмёшь.

Лисёнок окинул Салазара недоверчивым взглядом.

— Надеюсь, у вас найдутся доказательства, господин Кроу. Мне не нравится зашкаливающий магический фон…

— Мне плевать, что тебе не нравится, — теряя самообладание, зашипел Салазар. — В сторону или, клянусь, я переступлю через твой труп.

Найджел громко хмыкнул, но отошёл.

— Мы придём, чтобы задать уточняющие вопросы, господин Кроу.

Вот тебя я точно убью, мысленно ответил Салазар. Он уносил обмякшее тело белокурой служанки, продолжая думать о случившемся.

Потеря сознания после первого серьёзного всплеска — нормальное явление. Но эше’райх проходят его едва ли не в колыбели. Оливии, а точнее — Мил-мил, чтобы случайно не оговориться на людях, понадобится пара дней и очень хорошая еда, чтобы восстановить силы.

Ничего, шагая по уложенной камнем дорожке, размышлял Кроу. Зато ясно — культисты теперь знают, кто он. А чертов калека оказался непричастен к анонимным письмам. Хотелось бы, чтобы все не просто указывало на Кнехта, но и было его задумкой, однако проклятый швицеррец просто слишком умён, раскусил Салазара.

Прижав девушку плотнее, Кроу снова унял горячее дыхание. Ничего, настанет день, и он собственноручно открутит голову Ленцу Кнехту. Недаром получил титул Кровавого Принца.

Салазар осторожно положил тело служанки на кушетку. Работницы в белых халатах уже сидели наготове. Кроу поправил волосы сестры, убирая прядь за ухо, и погладил по руке. Пальцы зацепились за холодные лапки паука.

Чертова побрякушка! Оставлять стража нельзя — не приведи Аш’схан, железяка отгрызёт Оливии руку, не обращаться же потом за протезом к Кнехту. Тем более с швицеррцем надо что-то решать. И быстро. Если Ленц не захочет молчать — все коту под хвост.

Против неподготовленных культистов Кровавый Принц был хорош, но уже для следующей схватки они точно основательно подготовятся. Артефакты, применённые на войне с пепельными — редкость, но Кроу не сомневался — культ откопает их в самые короткие сроки, даже если потребуется влезть в личные покои Императора.

И уж тем более — если прознает Империя, кто он такой, Салазар сам жалкого медяка не поставит на свою победу. Нет больше силы, способной противостоять людям. Да и, вспоминая историю, не было и раньше.

Когда Августос, эше’райх со слишком добрым нравом, спустился к диким людям, чтобы показать им огонь и первое колесо — он создал расу, не только способную плодиться с невообразимой для долгоживущих, и потому крайне непродуктивных в размножении, пепельных. Он вручил первое оружие жадному до крови и смерти народу.

Благими помыслами… Но, если для самого Августоса люди не только воздвигали храмы, впоследствии извратив его образ до Всевышнего Бога, избравшего человечество своим оружием и наследниками, остальным эше’райх так не повезло. Люди, вооружённые механикой и огнём, быстро передрались между собой, а когда появился единый лидер — пошли войной на своих благодетелей.

Оглядываясь в прошлое, становится даже забавно, ведь основатели Церкви Всевышнего — все, кого обычные люди считали апостолами, на самом деле принадлежали к столь ненавистному человечеству племени пепельных.

— Господин Кроу, вам бы присесть, — одна из сестёр буквально оторвала мужчину от Мил-мил, пока остальные занимались девушкой. — Давайте я дам вам немного нюхательной соли, сразу полегчает.

Проснувшаяся в оранжерее злость и сила отступила, оставив после себя выжженное поле. Только пепел, пустота и усталость. Слишком долго не тренировал единение Салазар, настолько, что почти сам стал человеком.

От вони, вышибившей слезы, Кроу дёрнулся — сестра-таки дала вдохнуть своей отравы. И кто только придумал такую гадость?

— Ну, вот и все, — довольно улыбнулась блондинка с тёплыми карими глазами. — У вас манжеты в крови, давайте я посмотрю.

Она почти уговаривала его согласиться. Интересно, у всех сестёр такая манера речи — как с несмышлёным ребёнком? Впрочем, пусть осмотрит, все равно покидать палату он не планировал.

Дверь в приёмный покой ощутимо хлопнула, топот тяжёлых ботинок пронёсся по коридору, затем в палату Лив заглянула рыжая голова лисёнка.

— Господин Кроу, мы за вами.

Салазар кивнул и, тяжело опираясь на подлокотники кресла, встал.

— Я загляну попозже, — сообщила сестра, не переставая улыбаться. — Проверю ваше здоровье.

Поблагодарив, Кроу вышел и тут же был подхвачен под руку Алистером. Бледное после магического воздействия лицо Серого Лиса было напряжено, в глазах полыхал гнев. Начальник службы безопасности без труда прижал ослабевшего Салазара к стене и зашептал.

— Я ведь не ослышался, господин Кроу? Милдред Миле это Оливия?

Салазар вяло попытался вырваться из захвата, но сил не осталось. Руки, словно упёрлись в скалу.

— Что ты несёшь, Фланнаган, по голове ударили? — зашипел он в лицо Серому Лису.

— «Лив, беги!» — сощурил глаза тот. — Не я это кричал в оранжерее.

Мимо них промчались лисята с носилками. На полотне лежал бесчувственный Кнехт. Оба мужчины проводили парней внимательным взглядом.

— И как связан с нападением швицеррец? — встряхнул мага-механика Серый Лис. — И не надо строить из себя дурака, Кроу, я по твоим глазам вижу, что прав! До появления вашей троицы в стенах академии все было тихо и спокойно, о культе никто и не слышал, а здесь — за пару дней до приезда принца — вся ваша компания подвергается нападению!

— Я хотел бы задать тебе тот же вопрос, безопасник, — прошипел в ответ Салазар.

— Какого черта у тебя под носом орудует целый ковен кровавых фанатиков? Думаю, Адриан очень обрадуется этому факту…

— Как и тому, что его лучший друг использует магию эше’райх, — сощурил глаза Алистер. — Или ты думаешь, он тебя по голове погладит за запретное колдовство?

Первые минуты после пробуждения Оливия долго смотрела на колыхающуюся вокруг койки ширму. За ней мелькали силуэты, гремели стеклянные колбы и инструменты. Бубнящие голоса переговаривались, давали указания, отчитывали.

Лив медленно соображала. Неужели яд болотника так подействовал, и она до сих пор в лазарете? Выходит, разговор с братом, отказ Алистера, и нападение в оранжерее ей привиделось? Слава Императору, не было этого позорного поцелуя с Кнехтом! Не придётся краснеть перед Серым Лисом. Правда… Студенткой она так и не стала, а Мил-мил? Мертва?

— О, проснулась! — за занавеску скользнула Герта и поманила Роксану.