Маньяк всегда прав - Вячеслав Жуков

Валерка, нажимая на колеса, быстро проехал в комнату, где на столе валялась кипа газет. Покопавшись, он выбрал ту самую, с фотографией Ольги. Глянул на фотографию и вздохнул. Такая красавица, а жить ей не суждено.

«Это и неудивительно. Маньяк всегда выбирал только красивых блондинок. Наташка ведь тоже была красавица», – подумал он и подкатил с газетой в руке к журнальному столику, на котором стоял телефон. Снял трубку и набрал указанный в газете номер.

Валерка немного волновался, потому что к телефону долго никто не подходил. Уже хотел положить трубку, но вдруг услышал тихий, будто полумертвый, голос человека:

– Алло. Кто говорит?

Валерка посчитал это несказанным везением:

– Я тот, кто тебе нужен. Извини, браток. Я сам к тебе приехать не смогу. Записывай мой адрес. Бери тачку и рули ко мне. Нам с тобой есть о чем поговорить…

Майор Верин долго молчал. Курил и молчал, задумчиво глядя в окно.

Там, за окном, по тротуару спешили по своим делам люди. А майору никуда спешить не хотелось. Надоело все до чертиков. И хотелось вот так сидеть, и чтобы никто не дергал, не лишая его мимолетного покоя.

Молчал и Камагин, сидя за столом напротив Верина. А на столе перед майором лежали фотографии, отснятые Зуевым.

Сумка. В ней труп с отделенной от туловища головой. Труп женщины возле сумки. Ноги подтянуты к груди. Рядом голова.

Даже после того, как ее достали из сумки, руки женщины остались согнуты, будто пытались ухватить голову и вернуть на место.

Верин посмотрел на ужасные снимки и, вздохнув, спросил у Камагина:

– Ты считаешь, это работа маньяка?

Камагин, успев похмелиться, дохнул на начальника перегаром.

Верин поморщился, но ничего не сказал. Сказать по правде, и сам бы сейчас выпил стакан водки. Так на душе скверно.

– Ничего я не считаю, – ответил Камагин, тихонько икнув, и потянулся за сигаретой. – Считать можно, если опять появятся безголовые трупы. А так мало ли чего: может, ее любовник замочил. Или любовница мужа.

Верин с пониманием кивнул головой:

– А муж? Он не мог?

– Вряд ли. С ним областные опера работали. Они считают, эта версия отпадает. У него не было мотива для убийства. Соседи о них отзываются хорошо. Жили дружно. Хорошо обеспеченные. Нет. Тут что-то другое.

– У Топольского на квартире были? Никто там не появлялся?

Под этим «никто» майор подразумевал самого маньяка, и Камагин это сразу понял:

– Нет.

Верин недоверчиво прищурился:

– И все же что-то есть?

– Нет, это я так. Представляете, огромный шкаф у него, и весь забит книгами по психологии, психотерапии, йоге и разным оккультным наукам. Помешанный какой-то. И такому человеку доверяли лечить людей. – Камагин достал из ящика стола раскрытую книгу, с подчеркнутой карандашом строчкой.

Верин прочитал вслух:

– Убивая человека, ты спасаешь его душу от греха, – он повертел книгу в руках. – Чушь какая-то!

– А может, эта чушь оправдывает его действия? Убивал с твердым убеждением, что творит благие дела? – сказал капитан.

– Спасал людей от зла? – усмехнувшись, добавил Верин, скосив глаза на жуткие фотографии убитой блондинки.

– Книжонка такая, между прочим, свободно продается на лотках.

Верин прочитал фамилию и инициалы автора.

– А.И. Топольский. Гм… Тоже мне философ. Собственноручно пристрелил бы гада!

Дверь открылась, и Байдиков увидел худого бледного парня, сидящего в инвалидной коляске. Небритый. И глаза человека, неимоверно уставшего от жизни, словно живет он на этом свете последний день.

Вдобавок от него несет водкой. Такие люди, по мнению Станислава Николаевича, не могут внушать доверия. И этот такой. Пьяница.

Он даже подумал раздраженно: «Зачем я приехал? Услышать лепетание инвалида-алкаша?»

Но все же вошел в квартиру, не понимая, для чего это делает. Словно кто-то подталкивал в спину.

– Вы что-то мне хотели сказать? – спросил Станислав Николаевич, присев на кресло. – Вы один здесь живете?

Валерка закурил и, сделав пару глубоких затяжек, ответил грустно:

– Теперь один. Раньше жили вдвоем с матерью, – глядя в грустные глаза Байдикова, он добавил: – Еще у меня была любимая девушка. Хотели пожениться…

Станислав Николаевич был человеком тактичным, поэтому воздержался от лишних вопросов по поводу матери. Ну, положим, с девушкой еще понятно. Не каждая согласится быть женой инвалида.

Но Валерка, словно догадавшись об этом, заговорил сам:

– Мою девушку убил тот же маньяк, что и вашу жену…

Байдиков вздрогнул:

– Что? Маньяк?! Откуда такая уверенность? Я разговаривал с капитаном Камагиным. Он противоположного мнения. Сказал, что маньяк и его помощник – мертвы.

Валерка махнул рукой и оскалился в кривой улыбке:

– Насчет помощника, не знаю. А Топольский – жив. Я это чувствую. Прячется где-то.

– Но как же?.. А может, вы ошибаетесь?

– Бросьте! – перебил Валерка. – Вы что, хотите сказать: нормальный убийца способен на такие жуткие дела?

– Не думаю…

– А он испытывает блаженство от мучений своих жертв. Он рожден – убивать. Это изощренный и коварный человек. И чтобы он так просто умер? Я не верю. Понимаете, не верю, – Валерка разнервничался, ударил кулаком по столу так, что из пепельницы высыпались окурки. – Извините, но говорить об этом человеке спокойно я не могу. Он разрушил мою жизнь. Убил мою девушку. И мать. Хотел убить и меня. Это благодаря ему я стал инвалидом. Понимаете меня?

Байдиков не перебивал, давая парню излить всю горечь, что накопилась на душе. Жалел его. И сказал невесело:

– Да, конечно. Только не понимаю, зачем вы меня пригласили? Захотелось выговориться?

Валерка посмотрел на Байдикова с обидой.

– Если вам нужны деньги, я могу…

– Ты меня неправильно понял, – сказал инвалид, грубо и без предисловий перейдя на «ты». – Деньги у меня есть. Остались от покойной матери. Не так уж много, но есть. У меня счет к маньяку. И я хочу его предъявить. И ты, если хочешь отомстить за свою жену, можешь мне помочь.

Байдиков впился побелевшими пальцами в подлокотники кресла.

– Я хочу отомстить! – процедил он.

Валерка рассмеялся, хлопнул Байдикова по плечу, как старого приятеля:

– Я знал, что ты согласишься. Вдвоем мы его сделаем!