Дыхание снега и пепла - Диана Гэблдон

разглядывая меня. — Вид у тебя такой, словно тебя протащили сквозь живую изгородь задом наперед.

— О! — Я рассеянно пригладила волосы, которые, похоже, немного растрепались. — Эм, все нормально. Ты голоден?

— Конечно, голоден. Ты сама что-нибудь ела?

Я зажмурилась и потерла лицо, пытаясь вернуть себе способность мыслить.

— Нет, — решила я наконец. — Я ждала тебя и, похоже, уснула. Есть рагу. Миссис Баг оставила.

Джейми поднялся и заглянул в небольшой котелок, потом подвинул крюк к огню и повесил рагу греться.

— Чем ты занималась, саксоночка? — спросил он, возвращаясь к ней. — И как девчушка?

— Девчушкой я и занималась, — ответила я, подавляя зевок. — В основном. — Я медленно поднялась, ощущая, как протестуют затекшие суставы, и подошла к шкафу, чтобы нарезать хлеба.

— Она не смогла удержать его внутри. Настой из желчных ягод. Едва ли можно ее за это винить, конечно, — сказала я, осторожно облизывая верхнюю губу.

После того как Лиззи вырвало первый раз, я сама попробовала настой. Мои вкусовые рецепторы по-прежнему были сильно раздражены: я никогда не встречала более точно названного растения, даже уваренный до состояния сиропа, настой из ягод не потерял своей горечи.

Джейми втянул воздух, когда я повернулась.

— Ее вырвало на тебя?

— Нет, это был Бобби Хиггинс, у него нематоды, — ответила я.

Джейми поднял брови.

— Хочу ли я узнать об этом побольше, пока ем?

— Точно нет, — уверенно сказала я, садясь за стол с ломтем хлеба, ножом и маслом. Я оторвала кусок, щедро намазала маслом и подала Джейми. Затем сделала такой же себе.

Мой желудок на секунду как будто замялся, но затем решил все же простить мне сироп из желчных ягод.

— Чем ты занимался? — спросила я, потихоньку стряхивая с себя сон и начиная замечать детали. Он казался усталым, но более воодушевленным, чем когда уходил из дома.

— Говорил с Роджером Маком об индейцах и протестантах. — Он вдруг нахмурился, глядя на наполовину съеденный бутерброд. — С хлебом все нормально, саксоночка? У него странный вкус.

Я виновато махнула рукой.

— Извини, это все я. Я помылась несколько раз, то так и не смогла от него отделаться полностью. Наверное, лучше тебе самому намазывать хлеб маслом. — Я локтем пододвинула к нему булку.

— Отделаться от чего?

— Ну, я раз за разом пыталась напоить Лиззи сиропом, но без толку. Она просто не могла удержать его внутри, бедное создание. Тогда я вспомнила, что хинин усваивается и через кожу. Поэтому я смешала сироп с гусиным жиром и втерла его, как крем. О, спасибо. — Я наклонилась вперед и откусила небольшой кусок от бутерброда с маслом, который он протянул в мою сторону. Вкусовые рецепторы окончательно сдались, и я вдруг поняла, что весь день ничего не ела.

— Это сработало? — Он кинул взгляд на потолок. Мистер Уэмисс и Лиззи делили маленькую комнату наверху, но там все было тихо.

— Думаю, да, — ответила я, проглотив хлеб. — Лихорадка наконец утихла, и теперь она спит. Это уже успех. Мы продолжим использовать это средство. Если в течение двух дней лихорадка не вернется, значит, оно работает.

— Ну и хорошо.

— Да, а потом случился Бобби и его нематоды. К счастью, у меня есть немного ипекакуаны и скипидара.

— К счастью для Бобби или для червей?

— По правде говоря, ни для кого из них, — сказала я и зевнула. — Однако это, скорее всего, поможет.

Он слегка улыбнулся, открыл бутылку пива и по привычке понюхал открытое горлышко. Найдя запах приемлемым, он налил мне немного.

— Хорошо. Мне спокойно, что я оставляю все в твоих надежных руках, саксоночка. Дурно пахнущих руках, но надежных, — добавил он, морща длинный нос.

— Вот спасибо.

Пиво было не просто хорошим, а превосходным. Должно быть, из партии, которую варила миссис Баг. Какое-то время мы просто потягивали его в тишине, слишком измотанные, чтобы встать и наложить гуляш. Я наблюдала за Джейми из-под ресниц — я всегда делала так перед его отлучками, сохраняя воспоминания о нем, чтобы их хватило до его возвращения.

Он выглядел уставшим, между тяжелыми бровями залегли две одинаковые морщинки, выдавая легкую тревогу. Пламя свечи озаряло широкое лицо, на оштукатуренную стенку падала тень от его фигуры — крупная и сильная. Я смотрела, как тень поднимает призрачный бокал и свет заставляет призрачное стекло сиять янтарем.

— Саксоночка, — неожиданно заговорил он, — сколько раз, как ты думаешь, я был близок к смерти?

Мгновение я просто смотрела на него, а затем пожала плечами и начала вспоминать, принуждая синапсы решать неприятную задачку.

— Ну… Я не знаю всего, что случилось с тобой до нашей встречи, но после… Ты был опасно болен в аббатстве. — Я искоса глянула на него, но, кажется, его не потревожило воспоминание о Вентвортской тюрьме и том, что с ним там сделали и что вызвало болезнь. — Хмм. И после Каллодена — ты говорил, от полученных ранений у тебя началась жуткая лихорадка и ты думал, что можешь умереть, и только Дженни заставила тебя — то есть выходила тебя.

— Потом в меня стреляла Лаогера, — сказал он с насмешкой. — И на этот раз ты заставила меня жить. Так же, как когда меня укусила змея. Когда я был совсем маленький, я болел оспой, но не думаю, что тогда моей жизни что-то угрожало. Говорили, это был легкий случай. Значит, выходит, четыре раза.

— Как насчет того дня, когда мы впервые встретились? — возразила я. — Ты едва не истек кровью.

— Ну, неправда, — запротестовал он. — Это была лишь небольшая царапина.

Я приподняла бровь, глядя на него, затем наклонилась к очагу, зачерпнула половником ароматного рагу и положила в миску. Рагу было сочным, с кроликом и олениной, которые плавали в жирной подливке, приправленной розмарином, чесноком и луком. Судя по обильной слюне, я была прощена за ягоды.

— Как скажешь. Но погоди-ка… Как насчет твоей головы? Когда Дугал пытался убить тебя топором. Это точно можно считать за пятый раз.

Он нахмурился, забирая миску у меня из рук.

— Думаю, ты права, — отозвался он не слишком довольно. — Значит, пять.

Я посмотрела на него поверх моей собственной тарелки с рагу. Он был большим, крепким, прекрасно сложенным. И даже если жизнь его немного потрепала, это только добавляло очарования.

— Думаю, тебя очень непросто убить. И это очень меня утешает, — сказала я.

Он неохотно улыбнулся, но затем торжественно приподнял бокал и коснулся им сперва своих губ, а следом моих.

— Выпьем за это, саксоночка?

Глава 14

Люди снежной птицы[33]

— Ружья, — сказал Птица Поющая По Утрам. — Скажите своему королю, мы