Петр I. Материалы для биографии. Том 3, 1699–1700 - Михаил Михайлович Богословский

К сожалению, вмешательство царя в военные действия может затормозиться тем, что у него не заключен еще мир с Турцией; следует оказать ему всякое содействие в скорейшем заключении мира и для этой цели привлечь папу, цесаря и Венецию, чтобы они повлияли на Турцию вопреки Англии и Голландии, которые мешают примирению Москвы с турками.

С Данией уже имеется оборонительный союз[223]; надлежит искусными и осторожными дипломатическими мерами превратить его в союз наступательный. Задача эта облегчается враждебным отношением Дании к шведам из-за Голштинии, возвышения которой Дания никогда не допустит. Содействие Дании будет в особенности полезно выступлением ее флота, который будет препятствовать шведам делать высадки на берегах Балтийского моря. В высшей степени был бы полезен союз с Бранденбургом; он, однако, пока еще невозможен, и поэтому следует ограничиться склонением Бранденбурга к благожелательному нейтралитету, обещая курфюрсту поддержку в достижении королевского титула, к чему он стремится.

Паткуль делает далее обзор отношений с другими европейскими державами, старается выяснить положение, какое они займут при осуществлении «намерения», и установить образ действий по отношению к ним. Австрия не будет помогать Швеции по воспоминаниям о Тридцатилетней войне и не будет против того, чтобы шведов хорошенько проучили. Герцог Люнебургский останется равнодушным зрителем, если увидит, что император и курфюрст Бранденбургский сохраняют нейтралитет, тем более что он ищет содействия Августа II в достижении достоинства курфюрста. Англия и Голландия, конечно, громко закричат о расстройстве торговли; но их надо в самом же начале войны убедить в том, что, наоборот, торговля на Балтийском море только процветет, когда будут уничтожены все преграды, которые ставили для торговли в Лифляндии шведы. С Францией входить в какие-либо обязательства невозможно; следует лишь делать вид, что ищем с ней дружбы.

Во всем этом обзоре отношений к европейским державам у Паткуля проводится одна главная господствующая мысль, мысль о том, что предстоит в ближайшем будущем европейская война за испанское наследство и что эта война займет все внимание держав; это будет, в свою очередь, очень благоприятно для осуществления планов относительно Лифляндии.

Вслед за рассуждением о необходимости союзов, указанием союзников и обзором международного положения Паткуль (во втором мемориале) переходит к обзору внутреннего положения в Польше и ставит вопрос о том, как Августу II в деле о возвращении Лифляндии держать себя с Речью Посполитой. Отношения были довольно сложные, как вообще были сложны в Польше отношения короля к «республике». «Предприятие» Август задумал на собственный риск и страх, действуя «in privato sine consensu statuum»[224], и держал его про себя в глубокой тайне. Поэтому возникал вопрос, открываться ли Речи Посполитой и добиваться ее содействия или держать все в тайне и действовать лично, только при помощи саксонских войск. Паткуль категорически советует ничего не объявлять Речи Посполитой предварительно и не разглашать дела на сейме, где непременно появится оппозиция. Во всяком случае, замысел огласится, и Швеция поспешит принять свои меры. Гораздо лучше будет действовать внезапным и неожиданным ударом. Такой удар смутит шведов и, в случае успеха, склонит Речь Посполитую к содействию. Король станет «твердой ногой в завоеванной земле», и союзники будут активнее. Наиудобнейшим пунктом для такого удара является Рига. Паткуль, служивший капитаном в одном из полков рижского гарнизона, хорошо знал слабости укреплений Риги и недостаточность их защиты, о чем он в деталях и сообщает во втором мемориале, точно указывая, какие именно места укреплений наиболее слабы и удобны для нападения. Он указывает также места в ближайших к Риге поветах Шавльском и Бирженском, где должны быть расположены на зимние квартиры саксонские войска и откуда они должны предпринять внезапное нападение. План этого нападения был подробно разработан Паткулем в особом проекте и приложен ко второму мемориалу[225].

Завоевание, пишет в заключение Паткуль, принесет королю неисчислимые выгоды: он заслужит всемирную славу и общее уважение, державы станут, в особенности во время предстоящей войны за испанское наследство, искать его дружбы, и можно будет этим воспользоваться для расширения пределов Саксонии. Он приобретет доверие в Речи Посполитой и успокоит ее опасения за свободу. Лифляндия, если чины будут уверены в сохранении их прав, будет всегда оказывать королю поддержку на сеймах. Все это, однако, надлежит держать в строжайшей тайне: «nesciat sinistra, quid faciat dextra»[226].

Советы Паткуля оказали свое действие на Августа II потому, конечно, что совпадали с его собственными мыслями. Он поручил их обсудить тайному совету под председательством графа Флемминга. Заседание совета происходило 30 июля 1699 г., и было постановлено: немедленно же отправить к царю генерала Карловича, бывшего уже в Москве в 1698 г. Карлович должен был расположить царя к войне против Швеции и, когда это будет достигнуто, условиться с ним, чтобы он, незаметно подведя свои войска к шведским границам, вторгся в Ингрию и Карелию в конце декабря 1699 или в начале января следующего 1700 г. Карлович должен оставаться в Москве, состоять при царе — dem Zaaren zu assistiren — и настаивать на том, чтобы разрыв со Швецией произошел в условленное время. С ним следует послать сведущего в военном деле лифляндца. Действуя совместно с датским посланником, они должны поддерживать в царе воинственное настроение и руководить его намерениями. Совет рассмотрел далее вопросы и принял решения относительно союза с Данией, воздействия на другие европейские дворы, передвижения войск в том именно направлении, как советовал Паткуль, и сообщения о задуманном «предприятии» Речи Посполитой. Последний вопрос был особенно труден. Не открыть намерения было нельзя, так как впоследствии Речь Посполитая, когда дело все равно обнаружится, могла создать много затруднений; открыть — дело могло получить преждевременную огласку. Найдено было среднее решение: не сообщая о «предприятии» Речи Посполитой в целом, посвятить в тайну человека, имевшего огромное влияние на сейме, кардинала-примаса Радзеновского, и добиться его согласия и одобрения. Это деликатное поручение было возложено на Флемминга и Паткуля, имевших тайное свидание с кардиналом ночью. Поручение было тем труднее, что примас ненавидел короля: на королевских выборах он всячески противодействовал кандидатуре Августа. В доказательство того, что король приобретает Лифляндию не для собственных выгод, Паткуль предъявил кардиналу договор, заключенный королем 14/24 августа 1699 г. с ним, Паткулем, как с представителем лифляндского рыцарства, по которому Лифляндия присоединялась на вечные времена к Польше в виде лена как оплот против Швеции и Москвы и должна была рассматриваться как автономная провинция, сохраняющая свое прежнее внутреннее устройство, свои законы и учреждения и обладающая правом содержать свое войско до 5000 человек пехоты и до 600 человек конницы. Паткуль не показал, однако, кардиналу секретных пунктов