Женщины порочного князя - Мария Жукова-Гладкова

Они покинули автобус вместе с водителем-фортунцем, который, к большому удивлению Аллы, его не запер. Она спросила почему. Водитель, в свою очередь, удивился и ответил, что на нем же княжеские гербы – и на кузове, и на номере. Кто ж его станет красть?

На территорию они тоже вошли свободно. Их не только никто не остановил, некому было останавливать! Никто не дежурил у ворот – ни молодцы в камуфляже, ни въедливый дедок, ни какая-нибудь толстая тетка с зычным голосом. От ворот шла заасфальтированная дорожка для машин, но водитель повел их направо по посыпанным песочком аллеям среди буйной растительности.

Сад оказался роскошным. Алле захотелось посмотреть его при свете дня, хотя завтра, не исключено, ей такая возможность и представится. Она ведь не знала точного расписания церемонии. Они поедут на вынос или сразу же в собор на отпевание? Или тело привезут во дворец, а там все и начнется? Надо было сегодня спросить у княгини-матери, но Алла как-то не подумала об этом.

Казалось, что на каждой аллее свои запахи, правда, сильно дурманящих не встречалось. Водитель, который шел рядом с Аллой, пояснил ей, что один из врачей, живший в начале прошлого века, увлекался ароматерапией и вместе с садовниками высаживал цветущие растения в различных частях сада, а потом использовал запахи для ускорения выздоровления своих пациентов. Врач давно умер, но нынешние садовники продолжают традицию, а многие пациенты сами гуляют там, где растут цветы и травы, способствующие излечению их болезни. Более того, сад ни для кого не закрыт, и бывшие пациенты тоже приходят на «свои» аллеи. Не исключено, что действует эффект самовнушения. Но ведь важен результат.

Морг Алла никогда бы не приняла за морг. Да он, как и частенько у нас, стоял на отшибе, хотя размещался в очень аккуратненьком домике и выкрашен был в светло-серый цвет.

Водитель пояснил, что в дневное время тут рядом открываются ворота, – и показал направо, где они находятся, – чтобы прощающиеся не сталкивались с выздоравливающими и их родственниками.

– А у вас обычно кремируют или как? – поинтересовался патологоанатом.

– Кремация у нас не производится, – пояснил водитель. – По религиозным соображениям.

– Но ведь жарко же! – заметил патологоанатом.

Водитель пожал плечами.

Алла вспомнила, как поразилась тому же на Кипре. Одна ее подруга вышла замуж за киприота, и с тех пор Алла каждый год хотя бы на несколько дней вырывалась к ней в гости. Во-первых, ей нравился курорт, во-вторых, кухня, в-третьих, она просто отдыхала душой, общаясь с той подругой. И в один свой приезд она попала на годовщину гибели брата мужа своей подруги. Тогда и узнала про запрещение кремации и про то, что в одну яму хоронить можно через семь лет.

Домик был погружен во тьму. Тут дежурит санитар или им придется вламываться? Алла не стала спрашивать. Да и Литвинов уже стучал в дверь. Стучал долго и напряженно. Никто не открывал. Славик посмотрел на водителя.

– Наверное, ночью тут никто не дежурит. Если умирают, везут в больницу, а уже оттуда перевозят сюда. Тогда и открывают.

– Ладно, – сказал Литвинов, – сейчас решим вопрос.

Он велел одному из телохранителей проводить водителя назад в автобус, предварительно поблагодарив того на английском и сказав, что дальше они уже сами справятся. Мужчины скрылись на аллее, Алла улыбнулась себе под нос. Фортунец никаких лишних вопросов не задал.

Литвинов отошел от двери, уступая место одному из своих подчиненных, тот быстро извлек из кармана отмычки и справился с замком не больше, чем за минуту.

– Никакой сигнализации, – хмыкнул парень, первым заходя внутрь и осматриваясь.

– А что воровать-то? – спросил второй.

– Ну, зубы золотые…

– У них не ставят. Даже у нас теперь перестали, – заметил Литвинов. – И вообще у них этот бизнес – с покойниками – не процветает. Ладно, пошли искать князя.

Телохранители быстро сообразили, где зажигается свет. Двое остались на улице, остальные разбрелись по помещениям.

– Хм, мест для прощающихся нет, – заметил патологоанатом, рассматривая какие-то инструменты.

– Для этого есть специальная ритуальная контора, – сообщил Литвинов. – Я там был. Гробы, конечно, дерьмо, с нашими не сравнить. Но венки мне очень понравились. Образцы, какие они делают.

– Может, ты бизнес организуешь? Будешь сюда гробы поставлять? – спросила Алла.

– Если наши, которые здесь обосновались, захотят быть похороненными в княжестве, они сами себе поставят – сделанные по спецзаказу, а в массовом порядке им наши навороченные ни к чему. А дизайн венков я велел сфотографировать. Может, когда-нибудь и используем.

– И что есть в той ритуальной конторе? – спросила Алла.

– Два зала. И у них всегда в церковь везут. Только тут почему-то наши еще свою не построили.

– А зачем Родиону Хитрюковичу и Боре Ясеневскому православная церковь? – спросил патологоанатом.

– Синагоги тут тоже нет, – заметил Литвинов. – Но могли бы поставить православную – для приема недавно прозревших чиновников, которые к ним в гости мотаются. Хотя кто тут будет их снимать молящимися? Поэтому, наверное, и нет. Но, кстати, Боря-то крестился в монастыре под Казанью. Насчет того, обрезан или нет – не знаю. А про крещение его и Рыжего много разговоров ходило. Про то, как ездили к иконе Грузинской Божьей Матери… Но это совсем другая история. Давайте-ка лучше искать князя.

Литвинов посмотрел на патологоанатома, который явно ориентировался в данном заведении лучше всех остальных. Он направился к холодильникам, восхитился ими, сравнил с нашими, с которыми ему приходится работать, потом стал читать таблички на каждом. Остальные тоже подключились. Мало того, что на каждом висела табличка, имелось еще и оконце, в которое можно было заглянуть.

Алла в процедуре участия не принимала, просто оглядывала очень чистое помещение, в котором, к ее опять же большому удивлению, не стоял тот мерзкий запах, который у нее ассоциировался с подобными местами. На это обратили внимание и другие члены группы. Один телохранитель заметил, что тут в самом деле можно поужинать без отвращения.

Внезапно кто-то из парней напряженным шепотом позвал Литвинова. Славик бросился к подчиненному. За ним последовали другие.

– Шевелится, – произнес парень, сделал шаг в сторону и, если бы его не поддержали товарищи, грохнулся бы в обморок.

Остальные по очереди смотрели в оконце. Половина осталась невозмутимыми, другая отходила с обалдевшим видом.

Алла наблюдала за сценой со стороны, потом пришла в чувство.

– Да открывайте же вы холодильник! Там же может быть живой человек! – воскликнула она.

Изнутри в этот момент раздался стук. Покойник просил себя выпустить.

Один из телохранителей быстро сообразил, как открывается дверца, и распахнул ее.