Волчица в засаде - Александр Чернов

Дальше последовал эпизод в духе душещипательных сцен из бразильского сериала.

— Наташа! Наташенька! — вскричал я, бросаясь перед девушкой на колени. — Что случилось?

Артамонова оторвала лицо от ладоней, обвила мою шею руками и, прижимаясь ко мне, заплакала в голос.

— Я… я… я ду-умала, — с трудом выговаривая слова, произнесла художница. — Я думала, это они вер… вернулись.

— Кто?! Кто?! — заревел я. — Кто вернулся?

Наташа прорыдала:

— Арго с приятелями!

— Арго с приятелями? — поразился я. — Они были здесь?

Вместо ответа Артамонова часто-часто закивала.

Неслышно подошедшая сзади Элка опустилась также рядом с нами на колени и погладила подругу по спине.

— Наташа, Наташенька, ну что ты, успокойся, — заговорила она ласково. — Все позади. Ну перестань!

Художница обняла и Элку.

— Вы живы, ребята, живы! — пробормотала она. — Я так рада вас видеть.

— Все хорошо, девочка. Все хорошо. А теперь успокойся и расскажи о том, что с тобой случилось.

Элка принесла воды. Я усадил Артамонову на кровать. Вдвоем с Ягодкиной нам все же удалось успокоить рыдающую девушку. Наконец, хлебнув воды, она начала свой рассказ.

— После того как ты вчера ушел, я больше часа прождала тебя у входа во внутренний двор, высматривая тебя, — изредка всхлипывая, говорила она. — Вдруг со стороны улицы в подворотню вошел Арго и двое его приятелей. Я попыталась убежать от бандитов, однако они догнали меня, скрутили, вывели на улицу и затолкали в машину, в ту самую, малиновую. Мордатый и длинный зажали меня с двух сторон, Арго уселся за руль, и мы поехали. Всю дорогу меня толкали, пинали, дергали и всячески запугивали, говорили, что меня убьют, что закопают, что жить мне осталось пять минут и так далее. За городом Арго заехал в поле. Меня вытащили из машины, избили и неожиданно оставили в покое. Тебя и Элку мне приказали забыть. Пригрозив на прощание, что, если я обращусь в милицию, меня непременно из-под земли достанут и перережут горло, бандиты сели в автомобиль и укатили. — Наташа поочередно виновато взглянула на меня и Элку. — Вы извините меня, ребята, за то, что я в милицию не обратилась. Испугалась я страшно. Да и до сих пор боюсь. — Художница опять глотнула воды и продолжила: — Я несколько часов шла пешком до дачи. Страху натерпелась — ужас! Наконец, в два часа ночи, добралась до коттеджа. Я была счастлива, что все мои мытарства остались позади. Однако едва я умылась, привела себя в порядок и собралась лечь спать, как примчался Арго с приятелями. Двери я им не открыла, но они выбили ее и ворвались в дом. Все трое были взбешены и стали требовать, чтобы я сказала им, где Игорь и Элка. Тогда я поняла, что вам удалось ускользнуть от бандитов, и в душе порадовалась за вас. Потом они обыскали дом, снова избили меня и уехали. — Художница приложила к вискам пальцы и покачала головой. — Они били меня ногами, сволочи.

Я с сочувствием посмотрел на Артамонову:

— А кровь откуда?

Наташа потерла переносицу.

— Нос разбили. Как бы не сломали, — произнесла она озабоченно. — Когда вы давеча стучали, я ведь думала, бандиты вернулись. Решила: все, теперь уж точно убьют.

— Никто теперь тебя не тронет, — заявил я. — Не бойся.

Я пересказал девушке историю наших с Ягодкиной злоключений, затем повернулся к Элке.

— А дальше, по-видимому, события развивались так. Арго и не думал провожать приятелей. Он решил проверить, где Наташа. Компания села на машину, объехала дом и в подворотне наткнулась на девушку. Арго был уверен, что ей неизвестно, в какой из квартир находится его логово, а потому решил: она не представляет для банды опасности. Вот Наташу как следует припугнули да отпустили. Ну а когда Арго, Штырь и Бахус вернулись к Саньку и увидели, что мы сбежали, помчались на дачу, подумав, будто мы укрылись там. Я уверен, Элла, они и к тебе домой приезжали. Счастье, что твоя мама не ночевала сегодня дома. — Я встал с кровати. — Ладно, Элла, поехали в город. Пришел наш черед охотиться за бандитами.

Поднялась с кровати и Ягодкина, а следом за ней и Артамонова.

— Я поеду с вами, — решительно заявила художница. — Я боюсь оставаться на даче одна.

Особого желания таскать за собой Наташу у меня не было — не развлекаться отправляюсь. Но не могу же я в лицо сказать девушке, что не хочу брать ее с собой. Я подумал и согласился:

— Хорошо, поехали.

У дома Давыдкина рассредоточились следующим образом. Элку, как представляющую для бандитов особый интерес, оставили в припаркованном неподалеку от автобусной остановки такси, подальше от логова Арго. Наташа заняла позицию во дворе на скамеечке. Ей было наказано следить за первым подъездом с внутренней стороны дома. Я же обошел дом и скользнул в подъезд Санька — с наружной.

Каково же было мое изумление, когда я увидел на пыльной двери Давыдкина приклеенную полоску бумаги. Квартира Санька оказалась опечатанной. Это еще что за новости? Я стоял некоторое время в недоумении, размышляя над тем, что же теперь делать, потом шагнул к квартире напротив и надавил на кнопку звонка.

— Кто там? — минуту спустя спросил из-за двери высокий девчачий голос.

— Из ЖЭКа, мадам, — сказал я тоном галантного кавалера. — У меня к вам пара вопросов. Не покажете ли личико?

Щелкнул замок, дверь приоткрылась на ширину цепочки, и в образовавшейся щели возникло озорное курносое лицо девчушки лет двенадцати.

— Мадемуазель, сэр, — сказала девочка кокетливо. — А в чем дело?

— О, простите, миссис, — слегка поклонился я. — Мы сейчас проводим рейд по квартирам, где проживают злостные неплательщики. Требуем заплатить за коммунальные услуги.

Глаза у девочки смеялись.

— Мисс, сэр, — поправила она. — А за квартиру у нас заплачено, по-моему, даже за два месяца вперед.

— О да, мисс Вселенная, — не удержался я от улыбки. — Я нисколько не сомневаюсь в том, что ваше прекрасное семейство регулярно оплачивает все счета. Но, увы, в вашем подъезде живут люди, к которым у нашего учреждения есть претензии. И один из таких типов — ваш сосед напротив. Его квартира, я вижу, опечатана. Вы случайно не знаете, надолго ли Давыдкин переехал из собственной благоустроенной квартиры в общую камеру без удобств? Я имею в виду изолятор временного заключения в милиции.

Моя речь была витиеватой и, очевидно, не очень понятной для восприятия ребенка двенадцати лет, однако девчушка, уловив слово «милиция», моментально отреагировала.

— А он и не в милиции вовсе, — заявила она. — С чего вы взяли? Дядю Сашу ножом ночью порезали.

— Вот как? — я был ошарашен сообщением девочки. — Он что же, умер?

— Нет, почему же? — тоном маленькой сплетницы заговорила отроковица. — Дяде Саше удалось выжить. Соседи за стеной услышали ночью крики и сообщили в милицию. Приехали менты, потом «Скорая помощь». Давыдкина увезли, а на дверь бумажку приклеили. А потом они по квартирам ходили, соседей допрашивали. И к нам заходили, — хвастливо произнесла девочка. — Да у нас в семье никто ничего не видел и не слышал.