Боги просят пощады - Татьяна Рябинина

- Что въедливый - это точно. Все мозги мне выел.

- Да, это он может.

Костя задумчиво грыз изнутри щеку, от чего лицо его складывалось в забавные гримасы. И хотя ситуация нисколько не располагала к веселью, Дима не удержался от улыбки.

- Вообще-то, как раз я должен был этим делом заниматься, но поскольку ты фигурантом проходишь, пришлось отказаться. Я тебе звонил вчера, ответчик сказал, что ты за пивом ушел. Думал перезвоню попозже, да с детьми завозился, а потом, вроде, поздно было.

- Это с какими еще детьми? - удивился Дима.

Костик, несмотря на свои двадцать семь, проявлял задатки настоящего, можно даже сказать, прирожденного старого холостяка. Разговоры о браке заставляли его кривиться, как от зубной боли. Невысокий, худенький, Костя был похож на старшеклассника, но женщины почему-то его обожали. Он легко знакомился, легко заводил романы - и так же легко расставался со своими подругами. Семейный человек, по его словам, был похож на чудака, пришедшего на банкет и весь вечер трескающего исключительно кабачковую икру. Поэтому дети могли быть только чужие. На худой конец - какие-нибудь малолетние нарушители.

- С моими детьми, - Костя надулся от гордости, как индюк.

Дима обалдело заморгал глазами.

- У меня теперь двое детей, жена и вроде как теща, - очень понятно объяснил Костя.

- А поподробней?

- У меня есть жена Света. Правда, мы еще не расписаны, потому что Светка пока не хочет. Она вдова, у нее двое детей. А еще с нами живет мать ее мужа, инвалид. Светке она свекровь, а мне... Пусть будет теща.

- А дети большие? - никак не мог опомниться Дима.

- Одному пацану шесть, другому четыре. Классные ребята.

- Зовут тебя папой?

- Зачем? Костей. Приходи в гости. Нет, серьезно. Запиши телефон. Звони и приходи.

- Ладно. Если не арестуют, то приду, - вздохнул Дима.

- Типун тебе на язык, Димка! - рассердился Костя. - Все выяснится. Калистратыч не дурак, он от нефиг делать не сажает. А против тебя нет ничего. Все, я побежал. А ты обязательно приходи, а то обижусь.

Сев за руль, Дима какое-то время просто сидел, не заводя мотор. Надо было успокоиться и прийти в себя. Мало утренних заморочек и допроса, так еще и Костя. Неожиданно он понял, что завидует приятелю. Не потому, что неведомая ему Света (Света!) не хочет идти в загс, нет, дело в другом. Это какая же должна быть женщина, чтобы убежденный холостяк захотел жениться, не взирая на наличие двоих детей и совершенно чужой старухи-инвалида!

- Но ведь я уже все рассказала, - удивилась секретарша Геннадия, маленькая светленькая Любочка, чем-то похожая на молодую Надежду Румянцеву - не Любовь Алексеевна, даже не Люба, а именно Любочка.

- Я не из милиции, а из частного детективного агентства. Действую по поручению жены Геннадия Федоровича.

Это была неправда, жену Геннадия Дима еще не видел, но решил, что в подробности вдаваться не стоит.

- Так вы частный детектив? - глаза Любочки округлились, и даже голосок стал таким же, округленным. - Да, конечно, спрашивайте, расскажу, что надо.

Дима в сотый раз подивился парадоксу: вполне законопослушные граждане всячески уклоняются от контакта с милиционером, которому обязаны помогать по закону, а неведомому шерлоку холмсу, которого вполне имеют право послать в далекие края, выкладывают все, как на духу.

- Скажите, - спросил он, - что-нибудь осталось: ежедневник, записная книжка, в компьютере записи?

- Нет, все забрали. Ежедневник. Он в кабинете остался. А книжка, наверно, у него была. Не знаю.

- Ладно... Любочка, вспомните хорошо тот день. Какие-нибудь необычные звонки, посетители...

- Посетителей вообще не было. Ну, посторонних. Только наши - юристы, экономисты. Звонки тоже обычные. Хотя, нет... Постойте... Надо же, только сейчас вспомнила!

Девчонка явно лукавила. Ничего она не забывала. Просто - опять же! - не захотела почему-то делиться с опером. Может, не понравился.

- Звонила секретарь некого Тищенко. Просила передать, что встреча на прежнем месте. Кажется, в восемь.

- Тищенко? - переспросил Дима. - Вы знаете, что за Тищенко?

- В том-то и дело, что нет. Я с Геннадием Федоровичем три года работала, всех его постоянных партнеров, деловых знакомых знаю, ну, по имени-отчеству, по должности. А про этого Тищенко - ничего. Или эту. Он... или она... Короче, звонит только секретарь - женщина, что-то передает.

- И давно звонит?

- Ну... месяца четыре. Раза так два в неделю.

- А после смерти Геннадия Федоровича не звонила?

- Точно! Звонила. В понедельник.

Ах ты маленькая врушка! Забыла, как же! Вот только почему врешь?

- Что спрашивала? Или передавала?

- Что и обычно. Что его будут ждать в половине пятого. Где и всегда. Я сказала, что Геннадия Федоровича нет. И неизвестно, когда будет. Мы же тогда еще не знали, что он... что его...

- Она всегда говорила одно и то же?

- Ну... Обычно да. Встреча там же. Только сначала было в восемь, потом в девять, потом снова в восемь, в семь, в шесть, в пять. Я помню, потому что записываю. Один раз сказала, что встреча отменяется. И пару раз просила перезвонить Тищенко.

- Значит, в понедельник - в половине пятого... - задумчиво повторил Дима. - А до того - в восемь...

Он позвонил в «Аргус» и попросил одного из сотрудников немедленно приехать на Лиговский с АОНом и аппаратурой для записи с телефона.

- Значит так, Любочка, сейчас приедет наш сотрудник. Я вам телефонный аппарат поменяю. Если кто спросит, скажете, что милиция. А если вдруг из милиции кто нагрянет... Скажете просто, что аппарат сломался, поставили другой. Идет?

Любочка радостно кивнула. Она смотрела на Диму с таким восхищением, что ему стало неловко. Похоже, для нее он - Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро и... кто там еще - в одном лице. Девочка явно злоупотребляет детективами. Скверно, в ее возрасте лучше читать любовные романы. А еще лучше - не читать, а участвовать. Может?.. Нет, лучше не надо.

Дима достал визитку и протянул девушке.

- Любочка, если эта самая «секретарь Тищенко» позвонит, вы сразу же включите магнитофон. Постарайтесь говорить с ней подольше. И непременно запишите номер телефона. А потом сразу позвоните мне.

Она кивнула. Потом смешно нахмурила бровки и надула губы. Видимо, это обозначало мыслительный процесс. Дима ждал.

- Знаете, - наконец сказала она. - Он... Геннадий Федорович после того звонка был какой-то взволнованный. По кабинету ходил взад-вперед - у него паркет скрипит сильно. Вид у него был какой-то... То ли обрадованный, то ли удивленный. Как будто ему любимая женщина очень неожиданно свидание назначила.