Однажды и навсегда - Светлана Головьева

— Конечно, мэм, я помню, — произносит Джек, кажется, он её немного побаивается.

— Пойдём, сынок, покажу твою спальню.

— Хорошо, — Джек смотрит на меня и быстро целует в губы, — сладких снов, дорогая.

— И тебе сладких снов, — отвечаю я, целуя его в губы.

После чего мама поднимается по лестнице, а за ней, словно провинившийся котёнок идёт Джек. Я подавляю смешок, пока они не скрываются на втором этаже. Такая уж у меня семья с причудами, но за это я их и люблю. Конечно, папа шутил на счёт охоты. И возможно, Джек всё-таки придёт ко мне в спальню этой ночью. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

МАККЕНЗИ

Уже час я лежу в своей кровати, прислушиваясь к звукам огромного дома. В спальне темно, только лунный свет просачивается сквозь прозрачную штору. Я открыла окно, отчего в комнате пахнет свежим хвойным ароматом. Сна как не было, так и нет, всё тело словно наэлектризовано. Никогда я ещё не чувствовала себя такой нервной. Наверно я зря жду его. Но наконец, до меня доносится какой-то шорох и открывается дверь в мою спальню. Я лежу спиной к двери и стараюсь не шевелиться. Пусть думает, что я уже сплю. Джек осторожно ступает на мягкий ковёр, лежащий на полу, и забирается на мою кровать. Матрас под ним прогибается, и я улавливаю его запах. Для меня он теперь самый лучший на свете, стоящий на одной линии с ароматом кофе и книг. Он укладывается позади меня, притягивая моё тело к своему голому торсу. Его кожа горячая и я хорошо это ощущаю сквозь тонкую ткань своей пижамы.

— Я не мог уснуть без тебя, — шепчет Джек, обнимая меня одной рукой, — пришлось ждать, пока твои родители уснут. Признаюсь, что путешествие до твоей спальни оказалось занимательным. Приходилось высматривать медвежьи капканы под ногами.

— Да ладно тебе, ты же знаешь, что папа пошутил на счёт охоты, — со смешком заявляю я, поворачиваясь в его объятиях. Теперь наши лица на одном уровне и я могу видеть, как он широко улыбается.

— Я думал, что ты уже спишь, — произносит он, целуя мою шею.

— Я тоже не могла уснуть без тебя, — признаюсь я, прижимаясь к Джеку так сильно, что наши тела буквально сливаются в единое целое.

— Ну, раз мы теперь оба рядом, то можем заняться чем-то гораздо приятней, чем сон, — говорит он, переворачивая меня на спину и нависая надо мной. Его взгляд путешествует по моему короткому топу, ненадолго задержавшись на моей груди. — Думаю, это нам не пригодится.

Одни резким движением он поднимает меня и снимает мой топ, получая свободный доступ к моей груди. От одного его взгляда мои соски твердеют, превращаясь в горошины. Джек с довольной ухмылкой смотрит на меня, а в следующий момент опускается вниз и накрывает ртом один из сосков. Правой рукой он массирует другую грудь, пока его язык поочерёдно ласкает мои чувствительные соски. Я выгибаю спину, тихонько постанывая. Моё тело становится гиперчувствительным, я как оголённый провод, готова взорваться в любой момент. Кажется, я могу кончить только от одного прикосновения. Не отрываясь от моей груди, Джек опускает руку вниз и забирается под мои шортики. Я не надела трусики и поэтому он беспрепятственно добирается до моего уже влажного местечка. Его палец проникает в меня, заставляя меня вскрикнуть. Закусываю губу, стараясь не шуметь. Не хватало ещё, чтобы родители прибежали на мои крики. Лаская мою грудь и проникая в меня сначала одним пальцем, а затем и вторым Джек сводит меня с ума.

— Джек, мне нужно больше, — шепчу я, и Джек отрывается от своего занятия. Меня охватывает дрожь от его пылкого взгляда. Дыхание сбивается, и я глотаю воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

Без промедлений Джек притягивает меня к себе, целуя жадно и страстно. Его язык проникает в мой рот, лаская и доставляя необыкновенные ощущения. Охватываю его за шею, прижимаясь к нему сильней и углубляя поцелуй. Из горла Джека доносится утробный рык, и он срывает с меня шорты. Кажется, я слышу треск рвущейся ткани, но не обращаю на него внимания. Помогаю ему избавиться от серых пижамных штанов, и они присоединяются к моим шортам на полу. Разрываю поцелуй и устремляю взгляд на его твёрдую эрекцию. Он такой большой и твёрдый, готовый войти в меня в любой момент. Но во мне просыпается игривость, и я решаюсь на то, что уже давно хотела сделать. Глядя на Джека, я обхватываю его горячую плоть и начинаю водить по ней рукой. Взгляд Джека затуманивается, и он стонет, закидывая голову. А я в этот момент опускаю голову и обхватываю его член губами. Массирую его рукой, облизывая по всей длине. Я чувствую, как Джек напрягается, и продолжаю ласкать его плоть своим языком, посасывая и захватывая его в рот на полную длину. На головке члена оказывается капля его смазки, и я слизываю её, пробуя на вкус. Джек тихо матерится, когда его член практически входит в моё горло и хватает меня за волосы. Он грубо притягивает меня к себе, собственнически целуя в губы. Не успеваю я ответить на поцелуй, как он переворачивает меня к себе спиной и ставит на колени. Мне нравится этот Джек, грубый и властный. Я упираюсь руками в матрац, когда член Джека входит в меня. С первого раза он заполняет меня полностью, проникая так глубоко, как только возможно. Я закрываю рот рукой, сдерживая блаженный крик, и Джек начинает двигаться во мне. Пальцами он впивается в мою попу, насаживая меня на свою твёрдую плоть. Толкаюсь ему навстречу, с каждым толчком ощущая, как напрягается низ живота. Джек опускает одну руку на мой клитор и принимается его массировать, посылая тем самым в меня новые заряды электричества. Я притягиваю подушку и вонзаюсь в неё пальцами. Наши рваные вздохи наполняют комнату, а влажную от пота кожу холодит свежий воздух. Джек вбивается в меня с новой силой, и я больше не могу себя сдерживать. Опускаю голову и кричу в подушку, когда меня накрывает сильный оргазм. Джек делает ещё несколько толчков и его тело сотрясается. Он сильней сжимает мою попу, на которой точно останутся синяки, и падает рядом со мной на кровать. По его лицу скатывается капля пота, и он улыбается, глядя на меня и пытаясь привести своё дыхание в норму. Он выглядит уставшим, но счастливым. Когда наши взгляды встречаются, я замечаю, как в них плещется море любви. В этих чёрных глазах сейчас столько света, что мне хочется поцеловать его и повторять это снова и снова. Джек притягивает меня к себе, и я устраиваюсь на его груди, которая то и дело часто поднимается, потому что ему всё ещё не хватает воздуха. Обнимаю его за талию, пока Джек накрывает нас одеялом. Он нежно целует меня в лоб и принимается гладить по волосам. В последнее время я всё чаще замечаю, что он трогает мои волосы, пропускает их сквозь пальцы и это успокаивает его. Вскоре его дыхание замедляется, и сердце уже не колотится как бешенное, оно бьётся размеренно и тихо. А меня окутывает такое блаженное спокойствие. Глаза сами собой закрываются, и скоро я уже засыпаю, от убаюкивающего звука сердцебиения Джека.

— Я люблю тебя, Маккензи Джонс, — слышу я откуда-то издалека, и на утро уже не могу вспомнить, было ли это сказано наяву или мне приснилось.

ДЖЕК

Всё же просто лежать и обнимать любимую девушку гораздо лучше, чем секс с какой-нибудь другой девицей. Всю ночь я не выпускал Кензи из рук. Её размеренное дыхание было для меня лучшей музыкой. Еле уловимый аромат вишни в её волосах сводил с ума. А нежная персиковая кожа ощущалась под руками мягче шёлка. Она казалась мне нереальной, когда первые лучи солнца осветили её. Я проснулся рано и чувствовал себя как никогда бодро. И вот уже больше часа я лежу не в силах пошевелиться и наблюдаю за самой красивой женщиной на этой планете. Никогда бы не подумал, что превращусь в такого влюблённого идиота. Раньше я смеялся над тем, с каким воодушевлением рассказывал Кэм о каких-то мелочах, которые ему нравились в Джилл. А теперь сам стал таким же. Забавно, но именно мелочи заставляют влюбляться в человека больше всего. Кажется, я могу часами смотреть на то, как Кензи наматывает прядь волос на палец, когда задумывается над чем-то. Иногда, когда она смеётся, на правой щеке у неё появляется еле заметная ямочка. Её практически не видно, но она там точно есть. А на солнце в её карих глазах можно заметить золотые крапинки. Она всегда говорит правду в лицо, даже если это может принести боль. А я ценю в людях честность. Мне всегда казалось, что я знаю Кензи лучше всех. Для меня она всегда была открытой книгой. Но сейчас я всё же понимаю, что она многое утаила, и с каждым разом проникая в её душу, я сильней в неё влюбляюсь.