Отверженные Мертвецы. Истина лежит внутри - Грэм Макнилл

Самонадеянная выходка Магнуса затронула всех обитателей Терры без исключения, но нигде последствия его появления не проявились так катастрофично, как в Городе Зрения.

Колоссальный поток необузданной психической энергии вспучился, как перегретая плазма за мгновение до отказа системы охлаждения, и Сарашина закрыла свое сознание от посторонних воздействий, прибегнув к психической защите. Он чувствовала, как шквал энергии варпа, зародившийся в самом центре Дворца, перехлестывает через горные вершины и распространяется по склонам.

Но даже и без связи с внешним миром она ощутила, как волна психической энергии, запертая в зале мысли, нашла выход через астропатов хора «Прим». Пятьсот человек погибли в первое же мгновение, когда разряд накопившейся энергии превратил их мозг в горстку пепла.

Остальные астропаты одновременно разразились воплями, страдая от мучительной агонии медленной пси-смерти. Они еще сознавали, что мозг в их черепах закипает, и выли, как смертельно раненные животные. Затем высшие функции сознания отключились, а искаженные рефлексы вызвали сильнейшие судороги, от которых ломались кости и раскалывались черепа, и люди бились в судорогах до самой смерти.

Сарашина обладала едва ли не самой сильной ментальной защитой во всем Городе Зрения, но и она с трудом сдерживала натиск загадочной атаки, когда многослойные барьеры подверглись ударам ураганных волн. От мучительного спазма, пронзившего внутренности, она не удержалась и взвыла.

Каждый псайкер, даже находясь на расстоянии десяти световых лет, испытывает определенный дискомфорт, когда варп-двигатели космического корабля разрывают неплотную стену между реальностью и имматериумом.

Она чувствовала себя так, словно была прикована в самом сердце варп-двигателя.

Сарашина испытывала интенсивную боль перехода, но для этого не было никаких причин.

Казалось, словно сама Терра была готова погрузиться в бездну имматериума. Эта идея была абсурдной, но впилась в мозг, словно заноза в нежную кожу. Как только мысль сформировалась, Сарашина ощутила обжигающую боль в желудке. Она вскрикнула и схватилась за живот, а в следующее мгновение ее вырвало остатками вчерашнего проглоченного наспех ужина и желчью.

Нарастающий ураган психической энергии продолжал бушевать с неукротимой яростью, разрушая сознания и тела хористов. Он гасил огни жизни астропатов с той же легкостью, с какой человек задувает свечи в зале поминовения.

Хор астропатов не мог умереть тихо и быстро.

Как ни старалась Сарашина преградить путь их предсмертному крику, объединенный вопль оказался сильнее. В нем слилась агония гибнущих воспоминаний, безвременно оборванных жизней и ужас от разрушения. Ужас распадающегося мозга и осознание своего бессилия. Любая имеющаяся защита против этой атаки была тщетной, любая мантра, заученная для обороны от подобных вторжений, была бессмысленной.

Сарашина ощущала все — каждую эмоцию, каждый всплеск страха, каждую каплю отчаяния. Чувства текли сквозь нее, насыщая мучительной болью каждую клеточку тела. Но астропаты, даже умирая, старались выполнить свой долг. Бушующая убийственная яркость психического шторма на краткий момент подняла их силу на невероятную высоту, сделав хористов — на последнее яркое мгновение — величайшими астропатами в истории Галактики.

Мертвые и умирающие, подобно безумцам и пророкам, астропаты погрузились в бесконечное знание, содержащееся в варпе. К самой сути того, что уже произошло, и того, что предстояло в будущем. То, чем один из величайших адептов Марса пытался овладеть при помощи технологий, они получили от убивающей энергетической бури.

Это была опьяняющая, ошеломляющая, непреодолимая и смертельно опасная сила.

Послание Саламандр было уничтожено, а пение хора завершилось оглушительным взрывом психического разряда, жертвой которого пал Абир Ибн Халдан. Последнее дыхание астропатов хора «Прим» освободило колоссальный заряд энергии и преобразовало его в исключительный единичный выброс, который и прозвучал в предсмертном вопле Ибн Халдана, а потом вспыхнул подобно тысяче солнц в центре зала.

Словно застывшая пульсация нейтронной звезды, по залу разлился свет невиданных с сотворения Галактики оттенков и неограниченное знание. Если бы кто-то выжил после первоначального взрыва энергии варпа, он мог бы увидеть всю эту сверкающую красоту, даже не прибегая к псайкерскому дару.

Из черепов последних оставшихся в живых астропатов забили огненные гейзеры, и люди пронзительно завопили. Чудовищные существа, порожденные ночными кошмарами, воспользовались живыми проводниками и прорвались в материальный мир. Большая часть бесформенных порождений варпа рассеялась при виде враждебной реальности, но остальные принялись поглощать мерцающие останки своих собратьев и становились сильнее. Сарашина поднялась с пола, вытирая с подбородка капли желчи и слюны, и увидела, как они мечутся в потускневшем свете грязноватыми серыми лохмотьями.

По всему Городу Зрения завывали сирены, а где-то неподалеку загрохотали выстрелы. По всей видимости, разрывы в ткани реальности случились не только в этом зале мысли.

Порождения варпа собрались на краю сферы ослепительного света, словно уставшие путники вокруг костра. Сфера образовалась на том месте, где сидел Ибн Халдан. Ни одно из этих существ не представляло для Сарашины никакой угрозы, поскольку они были слишком слабыми и хрупкими, чтобы напасть, но их присутствие могло привлечь Черных Часовых. Дверь в запертый зал мысли уже содрогалась под ударами, но Сарашина, сосредоточившись на мерцающей и переливающейся светом сфере, не стала обращать внимание на усилия солдат.

Шар переливался расплавленными драгоценными камнями — голубыми, белыми, зелеными, красными и всеми прочими оттенками, которые только можно себе представить. Непостоянный и нереальный, он в одно и то же время казался плотным, как черная дыра, и неустойчивым, как сгусток тумана. Сладкозвучная песнь его блистательной мощи звала Сарашину, ее притягивало к нему, как разлагающаяся туша притягивает стаи стервятников. Странное сравнение покоробило астропата своей грубостью, но оно родилось не в ее сознании, а вышло из глубины этой сконцентрированной энергии.

Сарашине повезло ни разу не испытать боли пси-слабости, но, оказавшись лицом к лицу с подобным могуществом, ее разум испытывал невыносимые страдания, словно разум новичка, лишенный возможности воспользоваться своей силой. Всем своим существом она стремилась к этому свету и с каждым сделанным шагом все отчетливее понимала, что не в состоянии устоять перед невероятной возможностью.

Сфера покачивалась в воздухе перед ней, а порождения варпа расступились, словно занавес Театрика Империалис перед началом представления. Она ощутила ненасытный голод чудовищ и их бездумное стремление высосать всю ее сущность. Но вместе с тем они разбегались от нее, словно гончие под ударами хлыста. За спиной Сарашины прогремел взрыв, но она не замечала ничего вокруг, кроме удивительного света.

Этот переход в царство неограниченных возможностей таил в себе так много обещаний.