Песня Птицелова - Василиса Павлова

– Признаешь ли ты, жрец, что еще до появления солдата вступал в связь с оглушенными братьями-монахами?

– Нет! Не признаю! У вас нет доказательств! – взвизгнул жрец. – Это бред!

– Признаешь ли ты, жрец, что обманывал владыку, скрывая от него свои поступки?

Жрец впал в ступор. Он моргал глазами и явно не знал, что ответить – мучительная борьба отражалась на его лице. Похоже, за душой у ставленника действительно были грязные делишки, которые он предпочитал не афишировать. Павел хищно улыбнулся.

«Обвинение серьезное, – медленно изрек Камень. – И я бы потребовал доказательств, если бы у меня не было возможности узнать все самому».

В следующую секунду в лицо жреца ударил красный луч. Тот дрогнул, упал на колени, задергался, как от электрического тока. Камень, очевидно, выворачивал его память, вытаскивал спрятанные от посторонних глаз события, причем делал это без лишней деликатности.

Наконец луч погас. На жреца было жалко смотреть – не вставая с колен, тот простирал руки к сияющему кристаллу и вопил:

– Прости, владыка!

«Мразь! – пронеслось в голове у Сашки. – То, что ты обманывал других, неважно, но ты обманул меня, и за это будешь наказан!» Голос Камня был полон презрения. Все замерли в ожидании развязки, сейчас даже живые походили на своих оглушенных собратьев. Сердце Сашки сжалось – вот он, момент истины.

Невидимая волна сбила жреца на землю, он хватал ртом воздух, задыхался, будто из его легких откачали воздух. От Камня протянулся тоненький луч, сфокусировавшийся на теле поверженного монаха красной точкой. Сходство с лазерным прицелом было поразительным. На секунду показалось, что череп жреца сейчас поразит выстрел снайпера, но луч скользнул по телу, от макушки до пят, будто разрезая его напополам, а затем переместился дальше, словно выбирая новую цель. Сашка инстинктивно сделал шаг вперед, загородив собой Юльку.

«Приветствуйте нового жреца, – изрек Камень. – Я сделал свой выбор!»

Искрящаяся точка совершила несколько витков вокруг сгрудившихся живых, остановилась на балахоне Павла где-то в области сердца и взорвалась, осыпав избранника сотней мельчайших искр. Тот глубоко вздохнул, принимая свою судьбу. В глазах его засветилось торжество.

Теперь уже бывший жрец поднялся с земли, развернулся и встал в строй оглушенных. Александр увидел знакомый пустой взгляд и ничего не выражающее выражение лица. Личность низложенного ставленника была стерта, некогда грозный распорядитель был вычищен до дна и теперь уже ничем не отличался от других оглушенных братьев-монахов.

– Это он еще легко отделался! – прошептала Юлька с презрением и гневом. Стоящего рядом с ней ученого била мелкая дрожь. Это особенно было заметно по кончикам пальцев, выступающим из широких рукавов балахона.

Тишину нарушил крик солдата:

– Я не хочу с этим жить! Избавьте, сотрите память!

Он бросился к сияющему кристаллу, словно боясь, что сейчас все закончится, все разойдутся по своим делам как ни в чем не бывало, а он останется со своим позором, в ничтожной роли бывшего шпиона и раба страстей некогда могущественного сластолюбца.

«Иногда достаточно только попросить», – мягко сказал Камень, и рассеянный луч коснулся головы просителя. Красные сполохи заиграли на лице монаха, и оно вскоре просветлело. Сашка внезапно вспомнил, где видел этого парня – он служил в их части, являлся одним из недавно пропавших. Александр не особо хорошо его знал, но не сомневался, что тот не был новичком – Комов отправлял в разведку только опытных, проверенных бойцов. Как же так, сталкер? Почему ты позволил себя сломать? Сашка вспомнил Белова, его предательство ради выживания, и лишь вздохнул.

Между тем Павел поднял руку и торжественно произнес, смакуя каждое слово:

– Во имя Камня!

Кристалл вспыхнул, разливая брызги кровавого сияния. Оглушенные, как один, склонились перед новым жрецом. Сашка отчетливо осознал, что невидимый роковой таймер начал свой обратный отсчет.

Сашка проснулся и подумал о том, что надо переселиться в медпункт, к Юльке. Будут засыпать и просыпаться вместе. К чему продолжать прятаться, если не только Камень, но и жрец теперь на их стороне? Но это была сонная, расслабленная мысль, идущая скорее от ощущений, чем от трезвой оценки положения дел. Последующие размышления были более реальными, отрезвляющими, прогоняющими остатки сна лучше холодного душа. Жрец! Павел, шагнувший на амбразуру. И завтра, которого в худшем случае может не быть.

Он сел на кровати и стал детально вспоминать придуманный ими с Пашкой план второй части, то есть после низложения прежнего ставленника владыки. Пока их замысел выглядел так: новый жрец – тогда они еще не знали, Павлу выпадет эта задача или самому Сашке – берет на себя закладку «хитина» возле Камня-сердца, а второму останется заложить бомбу под Камень-глаз. Сделать это было необходимо одновременно, ночью, когда основная масса оглушенных отойдет ко сну, причем сон должен быть не просто «каменным», а еще и более длительным, чем обычно, – в этом они рассчитывали на помощь ученых, точнее, оставшегося в живых профессора. Остальную часть монахов, то есть сменную охрану периметра, состоящую из сорока восьми человек, жрец должен будет заранее направить именем Камня в туннель. Для перестраховки была придумана версия защиты от проникновения в периметр извне, то есть братья-охранники должны топать вглубь по темному коридору не просто так, а с целью выявления лазутчиков. Тяжелая железная дверь за ними будет сразу наглухо закрыта снаружи. И сделать так двое заговорщиков собирались не столько потому, что опасались сопротивления оглушенных в случае, если Камень отдаст такой приказ, сколько из человеколюбия. Изоляция для охранников, как и затяжной «каменный» сон для остальных, должны были помешать людям натворить глупостей, когда они выйдут из оглушенного состояния. Александр хорошо помнил рассказ о том, какими беспомощными, ничего не помнящими становились бывшие сектанты после нейтрализации Камней в других Зонах. Но их-то они постараются спасти, а вот Павла…

Вчерашнее вече вышибло Сашку из состояния относительно комфортного пребывания в секте. Дни, проведенные здесь, несмотря на неожиданные опасности и трудности внедрения, были все же относительно спокойными. Да и сам Камень создавал иллюзию доброжелательности, виделся не врагом, а, скорее, умным, хитрым, но не таким уж и опасным соперником по шахматной игре. Мощь Камня, продемонстрированная вчера, наглядно показала, кто тут хозяин положения. Сашка вспомнил алое сияние, шапкой накрывшее периметр до самых дальних уголков, луч, похожий на лазер, светящуюся точку, блуждавшую в поисках новой жертвы, корчившегося на земле жреца в момент, когда Камень препарировал его память. А болевая волна? Пожелай пришелец – и она могла взорвать изнутри их всех, ничтожных живых, не способных противостоять силе незваного космического гостя. Тяжело осознавать себя букашкой, рискующей в случае неповиновения быть раздавленной тяжелым сапогом неземного гнева. Поэтому только хитрость, никакого открытого противостояния. В этом козырь сталкеров – в умении выживать в самых сложных условиях Зоны.