Повседневная жизнь женщины в древнем Риме - Мари-Терез Рапсат-Шарлье

Особое место следует отвести профессиям, связанным со зрелищами: женщины появлялись и на парадных обедах, и в театре, и на арене. Надписи говорят, что были: собственно актрисы (scaenica), актрисы интермедий (emboliaria; среди них была Феба, умершая двенадцати лет от роду, а вот некая Галерия Копиола, дебютировавшая в 82 г. до н. э., в 8 г. н. э. еще играла), артистки мима (mima), певицы (cantatrix или cantrix), хористки (sinfoniaca), танцовщицы (saltatrix; среди них Юлия Немезида, умершая девяти лет, и Дионисия из театра «У Росция», которая заработала 200 тысяч сестерциев, но Цицерон не говорит, за какой срок), различные музыкантши (musica), игравшие на кифаре (citharistria, citharoeda), кимвалах (cymbalistria), флейтах (ambubaia, choraule, tibicina), арфе (sambucistria), лютне (psaltria), тамбурине (timpanaria, tympanaria). Ha сцене они обычно не играли под тем именем, которое получили при рождении, и чрезвычайно высокая смертность среди них — вероятно, иллюзия, возникшая потому, что главным источником информации о них остались эпитафии.

Что касается женщин и девушек, упражнявшихся в гладиаторском искусстве, их существование удостоверяется как литературными и юридическими текстами, так и эпиграфикой. Они тренировались, чтобы затем появиться на публичных играх, сражаясь, например, на колеснице (essedaria). Невозможно сказать, зачем они это делали: из-за денег, из-за любви к славе или к гладиаторам, чтобы насладиться упоением боя или чтобы досадить семье. Так или иначе, государство было вынуждено вмешаться: в 19 г. н. э. так называемый сенатус-консульт Ларина по умолчанию допускает, чтобы женщины низкого звания занимались такими делами, но прямо запретил это состоящим в родстве как по мужской, так и по женской линии с сенаторами и всадниками. Подобные зрелища чаще всего, кажется, встречались при Нероне и Домициане, что неудивительно, учитывая вкусы этих императоров. Магистрат из Остии Гостилиан вместе с супругой хвалится, что при нем в городе впервые сражались женщины, а Ювенал, Тацит, Светоний и Стаций огорчены или возмущены сей модой. Наконец, Септимий Север это запретил. Между тем обратим внимание, что женского производного от слова gladiator — gladiatrix — фактически не существовало: оно встречается лишь один раз в схолии к стиху 251 шестой сатиры Ювенала. У этой реалии не было имени, но есть по крайней мере одно изображение: сражение Амазонки и Ахиллы из Галикарнаса (ныне Бодрум в Турции, II в. н. э.). Девушки дерутся отважно и не без изящества; они изображены с открытой грудью, но в поножах и поручах, с большими прямоугольными щитами и короткими мечами. Их имена — пафосные мифологические цитаты: одно напоминает об Ахилле, отважном герое Троянской войны, другое — о воительницах с обнаженной грудью, дерзавших сражаться с греками.

Над проституткой тяготело бесчестье (infamia). Юристы не проявляют снисхождения к тем, кто занимается этим ремеслом не только в лупанарах, но также на постоялых дворах и в питейных заведениях. И поныне многие историки, к сожалению, всех римских официанток считают проститутками.

О санитарном контроле не было и речи: в античности не имели представления о социальной гигиене. Но клиенты бывали недовольны, что видно хотя бы из помпейских надписей. Что бы ни писалось по этому поводу, эпидемического сифилиса (оставляющего следы на скелете) не существовало. Но были другие венерические заболевания: они описаны медиками, но их точная диагностика затруднительна, поскольку нет их следов на останках. Чтобы называть подобных женщин, существовала добрая сотня слов: продажная (meretrix или questuraria), шкура, публичная женщина, женщина известной репутации, сидящая у дверей, ожидающая перед трактиром (или под сводами), гуляющая одна, подстерегающая мужчин, бегающая за мужчинами. Из животных их сравнивали с птицами-стервятниками, слизняками или волчицами. Lupa (откуда и слово «лупанар») — для Рима самое многозначительное наименование. Кто спас близнецов — основателей города: настоящая волчица или «волчица» — женщина, отдающаяся за плату, хищная и вонючая? Мнения историков расходятся смотря по степени их сентиментальности.

В Риме были свои улицы красных фонарей, прежде всего в Субурах и на Авентине. Считалось, что проституция — лучшее средство утолить вожделение мужчин, которые по молодости или из-за темперамента не могли сдерживать себя: любовница в доме создавала финансовые и социальные проблемы, особенно связанные с рождением детей, а жена существовала не для того, чтобы давать удовольствие. Семейные боялись, как бы престарелый похотливый pater familias не разорил себя вместе со всем семейством ради такой девицы, а это были далеко не просто комические или трогательные комедийные персонажи. Смотря по возрасту и красоте, они могли поджидать мужчин в темноте или за могилами, выставлять себя обнаженными на свету в дверном проеме или же, заманивая клиентов, расхаживать по улице в экзотических прозрачных одеждах, сквозь которые просвечивали икры, а то и еще кое-что, накрашенные, в приметных прическах или париках. Это было не чем-то вроде униформы, а просто знаком для нерешительного клиента.

Императоры не брезговали контролем над проституцией — как из соображений общественной нравственности, так и ради денег. Август ввел регистрацию проституток, что в одном случае дало противоестественный результат: чтобы не попасть под закон о прелюбодеянии (de adulteriis), некая Вистилия, женщина из хорошей семьи, записалась в блудницы. Калигула собирал с них пошлину и, говорят, на какое-то время устроил на Палатине элитный роскошный лупанар, где клиенты были самого разного общественного положения, девицы же все высокородные. В своей обычной гротескно-издевательской манере он добивался, по-видимому, трех целей: пересмеивал, якобы подчиняясь ему, обычай, чтобы Палатин был доступен всему народу; унижал женщин высшего сословия, заставляя их преступать жесткие социальные нормы; добывал деньги в казну, заламывая цены и давая кредиты, но на очень короткие сроки.

Некоторые из среды проституток (например, воспетая Тибуллом Немесида) становились важными дамами, имели свои дома, купались в роскоши — но только на очень недолгое время в своей печальной жизни. Они имели изысканные манеры, умело эксплуатировали свои прелести и таланты. Клиентов они зазывали не сами, а через агенток, посредниц, своего рода импресарио — lenae, у которых была неважная репутация. Это были бывшие проститутки, слишком старые, чтобы заниматься прежней профессией, пьющие и в силу своих менеджерских обязанностей не терпевшие неоплаченной любви. Впрочем, ни одна из римских куртизанок не сыграла роли вдохновительницы, как в Афинах Аспасия или Фрина.

На низшей ступени лестницы стояли свободнорожденные падшие женщины, рабыни и подкидыши, обученные этому ремеслу, подчас под жестокой опекой хозяина — сводника (leno), дававшего им работу и кров; таких людей все презирали, хотя все пользовались их услугами.

Служанки в тавернах нередко поднимались в номера, и трактирщица (caupona, copa) часто пополняла свой кошелек доходами от этой сомнительной деятельности, что не значит, будто у всякой трактирщицы был свой летучий отряд. Известна поэма «Трактирщица», приписываемая Вергилию, о злачном месте, где можно отдохнуть, поиграть, выпить, попировать на свежем воздухе и служанки не слишком строги.